Расул Гамзатович Гамзатов - Люди и тени

И, наважденья времени развеяв,

Отмеченный печальною звездой,

Ко мне приходит Александр Фадеев,

Седоголовый, статный, молодой.

Знаток стихов, и комиссар, и воин,

Литературы доблестный полпред.

Приятно мне, что был я удостоен

Внимания его последних лет.

И подношу я дружеской рукою

Ему вина искрящегося рог,

Но он не пьет и все глядит с тоскою,

И от застолья прежнего далек.

О годы, годы!

                     Нет, не на воде их,

А на сердцах написаны круги.

— Прошу тебя я, Александр Фадеев,

Мне в прошлом разобраться помоги.

И тень его лица легла на стену,

И слышу голос я, что не забыт:

— Друг молодой мой,

                                вспоминаю сцену:

С отцовской тенью Гамлет говорит.

Он не безумен.

                      Истина дороже,

Чем в королевстве высшая ступень.

И времени —

                   вглядись в меня построже —

Лежит на мне мучительная тень.

Ах это время!

                    Лозунгам и фразам

Пустым и лживым не было конца.

И сокрушался от печали разум,

И ликовало сердце у глупца.

Судья нам совесть — ты запомни это.

И, не окончив вдохновенных дел,

В себе я

             пулею из пистолета

Кривое время выпрямить сумел.

Стоит раздумье у плиты надгробной,

Событий многих связывая нить.

Ужели только мертвые способны

В подлунном мире правду говорить?!

* * *

— Наставники, не ведали вы

                                           или,

Волшебный замок строя предо мной,

Живые раны, что кровоточили,

На выстрел обходили стороной?

— Ты времени дитя, ты мальчик века,

Ты шел по тропам гладким и прямым

И только одного лишь человека

Считал, как все, учителем своим.

— Вы, командиры, и честны, и строги,

Но как случилось, что никто из вас

Моей душе не объявил тревоги,

Задуматься не отдал мне приказ?

— Солдат,

              ты не приписывай грехов нам,

Напоминаем, если позабыл:

Для нас и для тебя всегда верховным

Один главнокомандующий был!

— Как осенять, —

                       я говорю знаменам, —

Добро со злом могли вы наравне? —

И судьям говорю я и законам:

— Как вы невинных ставили к стене?!

— Не в нас вина, вина в твоей лишь роли:

С его рукой отождествлял ты флаг. —

И судьи огрызаются:

                              — Давно ли

Твоим законом был его кулак?!

— Родной отец,

                      неся раздумий гору,

Зачем и ты о многом умолчал?

— Боялись сыновей мы в эту пору,

И ты отцом другого величал.

Я небо не оставил без упрека:

— Где ты, всевышний, в это время был?

— Я заклинал: не сотвори пророка,

А ты из смертных бога сотворил.

— Зачем вершины таинством покорным

Легенду окружали всякий раз?

— Его орлом именовал ты горным

И пел о том, что взмыл он выше нас!

— Скажи, Октябрь,

                           ужели был не в силе

Ты чистоты мне преподать устав?

— Историю мою перекроили,

Героям битв измену приписав.

Под медный шелест гербовых колосьев

В иную быль поверили сердца.

И возвышался не святой Иосиф

В бессмертном чине моего творца.

Бледнеют звезды на небе, как жемчуг.

И сон, ко мне на цыпочках входя,

Перед зарею милосердно шепчет:

— Спи, времени двуликое дитя!

* * *

Может быть, снится мне эта картина.

Может быть, в мыслях живет:

Ворон тюремный, лихая машина

Встала у наших ворот.

Грохот ударов тревожных и властных,

Дверь я открыл, и не зря,

Кровью пахнуло с околышей красных

В свете ночном фонаря.

Сердце мое застонавшим чунгуром

Кануло в бездну тотчас.

Вижу полковника с ликом чугунным,

С каменным холодом глаз.

Веки увенчаны тяжестью складок,

В деле чужда ему прыть.

Он говорит,

--">