Юрий Владимирович Мандельштам - Собрание стихотворений

ЮРИЙ МАНДЕЛЬШТАМ. СОБРАНИЕ СТИХОТВОРЕНИЙ

ОСТРОВ (1930, Париж)

«Когда свершу я будничное дело…»

Когда свершу я будничное дело,

И на страницах будничных газет

Узнаешь ты нахальный и несмелый,

И непохожий на меня портрет, —

— Ты будешь плакать, ты проплачешь ночи,

Смотря в унылый лондонский туман,

Ты будешь памятью моей морочить

Доверчивых и строгих англичан.

Тебя твой муж утешит небылицей

И поцелует на ночь, не спеша,

А про себя поэтам подивится:

«Ведь, главное, не так уж хороша!»

Но что за дело мне? Меня не тронет

Твоя печаль — о, я не буду знать.

Когда луна блеснет на небосклоне,

По — прежнему я стану вспоминать

Лучи густые солнечного света,

Мистраля раскаленную струю,

Далекий остров, море, запах лета,

Твою любовь и нелюбовь твою.

«Гомеровским стихом священным…»

Гомеровским стихом священным,

Античной, строгой красотою

Еще полна душа Елены,

В веках не позабывшей Трою.

А голова Софии мудрой —

А ней глубоко таится знанье

И посыпает белой пудрой

Упорных мыслей сочетанья.

И всех прекрасней и нежнее,

Как позабытых стран равнины,

И сердце радовать умеют

Любовь и скорбь Екатерины.

Но даже их я променяю

На случай радостный и странный.

В любви внезапной забываю

Тоску, и мудрость, и обманы.

Часами ласково и дико

Я славлю северное имя,

О счастьи думаю великом,

Не замечаемом другими.

Я предугадываю встречи —

— Ведь у влюбленных столько дела —

И долго вспоминаю вечер,

Когда душа стрелой запела.

Моя веселая измена!

Предчувствую: тебе единой

Простят София и Елена,

И скорбная Екатерина.

ИМЯ

Моя смерть Вам должна быть страшной:

Вы со мною вместе умрете,

Оттого, что с собой на память

Ваше имя тогда возьму я.

И другие Вас будут видеть,

И другие, как прежде, будут

Тем же именем называть Вас,

Что и я повторял когда-то.

Но наверно и Вы поймете,

Что Вы стали совсем другою

И что с Вашим именем вместе

И любовь навсегда унес я.

ДВА НОКТЮРНА

1. «Неполный месяц, желтый и смешной…»

Неполный месяц, желтый и смешной,

И редкие зарницы за спиной.

Казалось, ночь июльская была

Из тонкого, волнистого стекла.

Неясная печаль из далека…

Как больно сжалась теплая рука!

2. «Какая грусть на площади ночной!..»

Какая грусть на площади ночной!

В угарном и безрадостном весельи

О чем-то горьком, как июльский зной,

Скрипят неугомонно карусели.

А в комнате беспомощный рояль

Дрожит и стонет под рукой неровной,

И жалуется душная печаль,

Прикрытая усмешкой хладнокровной.

И только там — на белом потолке, —

Где тихо бродят ласковые тени,

Нет ни упорных мыслей о тоске,

Ни медленных, назойливых сомнений.

МОЛИТВЫ

Хор за стеною пел

Странные песни.

Молился монах:

Знал я сомненье и медленный страх.

Боже, прости мне, что темной тропою

Я не решался идти за Тобою!

Боже, прости!

Дай мне порою на дальнем пути

Слышать победное: «Лазарь, воскресни» —

Сладкий удел.

Хор за стеною пел

Странные песни.

Молился солдат:

Плотью одетый прошел я сквозь ад —

— Вечное пламя и демонский топот.

Боже, прости мне убийство и ропот!

Боже, прости!

Дай мне порою на трудном пути

Музыку слышать нежней и чудесней

Огненных стрел.

Хор за стеною пел

Странные песни.

Молился поэт:

Боже, прости мне, что в сумраке лет

Очи смотрели и слушали уши,

Руки сплетались и грешные души.

Боже, прости!

Дай мне, о Боже, --">