Анна Александровна Баркова - Стихотворения

Ненависть к другу

Болен всепрощающим недугом

Человеческий усталый род.

Эта книга — раскаленный уголь,

Каждый обожжется, кто прочтет

Больше чем с врагом, бороться с другом

Исторический велит закон.

Тот преступник, кто любви недугом

В наши дни чрезмерно отягчен.

Он идет запутанной дорогой

И от солнца прячется как вор.

Ведь любовь прощает слишком много:

И отступничество и позор.

Наша цель пусть будет нам дороже

Матерей и братьев и отцов.

Ведь придется выстрелить, быть может,

В самое любимое лицо.

Не легка за правый суд расплата, —

Леденеют сердце и уста

Нежности могучей и проклятой

Не обременяет тягота.

Ненависть ясна и откровенна,

Ненависть направлена к врагу,

Вот любовь — прощает все измены,

И она — мучительный недуг.

Эта книга — раскаленный уголь.

Видишь грудь отверстую мою?

Мы во имя ненавидим друга,

Мы во имя проклянем семью.

1955

Где верность какой-то отчизне…

Где верность какой-то отчизне

И прочность родимых жилищ?

Вот каждый стоит перед жизнью —

Могуч, беспощаден и нищ.

Вспомянем с недоброй улыбкой

Блужданья наивных отцов.

Была роковою ошибкой

Игра дорогих мертвецов.

С покорностью рабскою дружно

Мы вносим кровавый пай

Затем, чтоб построить ненужный

Железобетонный рай.

Живет за окованной дверью

Во тьме наших странных сердец

Служитель безбожных мистерий,

Великий страдалец и лжец.

1953

Лаконично

Лаконично, прошу — лаконично.

У читателя времени нет.

Солнце, звезды, деревья отлично

Всем знакомы с далеких лет.

Всем известно, что очень тяжко

Жить с друзьями и с жизнью врозь.

Все исписано на бумажках,

Все исчувствовано насквозь,

Всем известно, что юность — благо,

Но и старость полезна подчас,

Почему же скупая влага

Вдруг закапала едко из глаз?

1965

Отречение

От веры или от неверия

Отречься, право, все равно.

Вздохнем мы с тихим лицемерием

Что делать? Видно, суждено.

Все для того, чтобы потомство

Текло в грядущее рекой,

С таким же кротким вероломством

С продажной нищенской рукой.

Мы окровавленного бога

Прославим рабским языком,

Заткнем мы пасть свою убогую

Господским брошенным куском.

И надо отрекаться, надо

Во имя лишних дней, минут.

Во имя стад мы входим в стадо,

Целуем на коленях кнут.

1971

Серый тротуар. Серая пыль…

Серый тротуар. Серая пыль.

Как серый тротуар, облака.

В руку надо бы взять костыль,

Потому что усталость тяжка.

Залегла гробовая доска в груди,

Сквозь нее дышать я должна.

А все дыши, через силу иди,

Как всегда, как всегда одна.

21 апреля 1971

Море (Бред)

Это самое страшное море Земли:

Тошнотворно, густо, несолоно.

Волны нахлынули, понесли,

Безобразные, грязные волны.

Утягивают на дно,

Где растленье, тленье и мерзость.

Жажды воздуха? вот смешно!

И нелепость, и глупая дерзость.

Тусклые, словно олово,

Волны встают вокруг,

Но это не волны, а головы,

И всплески когтистых рук.

Тянутся руки к горлу,

тянут туда, вниз.

Какого тебе простора?

Погружайся молча. Смирись.

3 июня 1971

Ты напрасно тратишь нервы…

Ты напрасно тратишь нервы,

Не наладишь струнный строй,

Скука, скука — друг твой первый,

А молчанье — друг второй.

А друзья, что рядом были,

Каждый в свой пустился путь,

Все они давно уплыли,

И тебе их не вернуть.

Хоть ты их в тетради втиснула,

Хоть они тебе нужны,

Но они в дела записаны

И в архивах сожжены.

И последний, и невольный

Подневольной песни крик

Береги с великой болью,

Береги и в смертный миг.

Ты склоняешься к закату,

--">