Владислав Валентинович Эллис - Избранное

Истреблял шоколад в коробках,

Проверял добротность обнов.

И пошел напролом без оглядки,

Раз добравшись в такую страну.

Благовейно чесали пятки

Отходящему парню ко сну!!!!

В ПУТИ

Он скупердяй. В пути снимает дань,

С любовных встреч, и встреч на узкой тропке,

Несет с собой, хорошее и дрянь,

И не в мешке, а в черепной коробке.

В стране чудес обдуманно осев,

Ошеломил мошенников речисто;

Перепродав воронежский напев,

Поджарым леди за сонету Листа.

Уйти за грань земного не готов,

В груди избыток смелости и дури,

И по бульварам дальних городов,

Бредет в чужой и вывернутой шкуре.

Все до конца останется при нем,

Не вырвет в душу вросшие излишки;

Для грусти дом сожженный под Орлом,

А для утехи банковские книжки.

НАГРУЗКИ

Нет без трудностей утех,

И особенно по-русски,

Без ухабов и нагрузки

Подниматься в гору грех.

В ранце легком и пустом

Нам в походе толку мало,

Пусть там будет жезл маршала,

Или Лермонтова том.

Для закваски нужен гнет,

Чтоб в душе бурлили чувства;

Без давленья и капуста

Не закиснет, а сгниет.

По чужим, порожняком,

В никуда ведущим рельсам,

Не удастся, как ни целься,

Обойти дожди и гром.

РОДНАЯ РЕЧЬ

Чем дальше на Запад идем,

Родная нужней во сто крат.

Нам речь из подвала проем

В черемухой пахнущий сад.

Поющую диво красу

Неси как в ночи огонек.

Речь стежка в дремучем лесу,

В старинный ведет теремок.

Не втиснешь ее в перевод.

Хоть как ни люби, никогда,

Чужая тебя не поймет,

Хотя и ответила: «Да».

Покуда печальный эстет,

На этой земле не исчез,

Над Волгой упрямое «Нет»,

Желанней английского «Ес».

ТАЙНА

Настеж не откроете сердца,

В каждом часть чарующая скрыта

Чистая, от мусорного быта

Охраняться будет до конца.

Вроде растворился человек,

В комсомоле, на бюро ячейки,

Как скребут, но не найдут лазейки,

В феями навеянный отсек.

Даже силой ласки и вина,

Не смогла настойчивая фея,

Душу тормоша, любовью грея,

Растопить до розового дна.

Вор в хрустальный замок не проник,

Унесет без порчи, потихоньку,

Как златую на зубах коронку,

Если прозевает гробовщик.

В ГОСТЯХ

В чужой гостиной от блохи

В штанах не сыщешь избавленья.

Читали длинные стихи,

А гость расхваливал варенье.

Болели темою другой,

Забыв сказать поэту «браво!»,

Назвали лучшею порой

Крестьянства, крепостное право.

Живой стихии вопреки

Пропели (после оды шпротам):

«С каким восторгом мужики

На пашне обливались потом».

Дивана груз мечтая млел,

Хозяйка вечера речиста:

«Счастливый горничной удел,

Ботинки чистить гимназиста».

Другим словам пройти не в мочь,

Сквозь позолоченное сито:

«Мадам, позвольте вашу дочь

Поставить прачкой у корыта».

ПЕЧАЛЬ

У предвечного порога,

Жду как влюбленные мечту,

Твою в печали доброту

Я после грохота дневного.

От современности остыну,

Меня печаль в твоих глазах

Со скал сведет, на тормозах,

Без качки, в тихую равнину,

В тобою сглаженную даль.

Там после каждого успеха,

Мне отдых, тихая утеха

Твоя хорошая печаль.

В тиши скажу тебе спасибо,

Сюда бы не дошел один.

Как телу нужен витамин,

Нужна душе печали глыба,

Неповторимая вначале

Сойдет со временем к нулю.

Скажу стандартное «люблю»

И нет следа твоей печали.

ЛЫЖИ

Римме Колякиной

Купол неба синий,

Розовые лица.

Говорящий иней

На больших --">