Юрий Александрович Джанумов - Стихи

дреме

Пролает пес, подвода громыхнет;

Лишь безустанно ревностное время

Ведет часам певучий, гулкий счет.

Как дождь шуршит, как бьются в стекла брызги…

И вот опять, дыханье затая,

Твой искушающий, твой грозно-близкий,

Твой страстный шепот, смерть, внимаю я.

О, нет! В тот страшный час не станет страшно.

Не будет больно или жаль тогда.

И жизнь, как отошедший день вчерашний,

Легко забудется, — легко и навсегда.

«Вспыхнет спичка и дымок…»

Вспыхнет спичка и дымок,

По губам скользнув, растает.

Версты пройденных дорог

Разом память наверстает.

Снов и весен не вернуть,

Сказкам больше не поверить…

Ночью, сквозь хмельную муть,

Легче думать о потерях.

И пока смычки поют

И пока есть горечь в трубке,

Можно вспомнить жизнь свою,

Соглашаясь на уступки.

Ниже голову склони…

Эта ночь полна участья.

Мы теперь с тобой одни,

Несговорчивое счастье.

И пускай приходит срок

Той поре, где все знакомо…

Трубка гаснет. Как дымок

Жизнь тепла и невесома.

УСТАМИ ГАМЛЕТА

Быть иль не быть?

Но если быть, то — кем?

Иному смерть

желаннее короны.

Тому же, кто юродив,

слеп иль нем, —

что власть тому,

что скипетры и троны?!

Жизнь оборвать легко.

Один лишь шаг.

Но этот шаг, но этот миг —

подумай!

Нет. Все же легче — жить,

хотя бы как

невольник, нищий

иль злодей угрюмый.

Жить ради жизни.

Ради тех минут,

когда прощаешь годы.

Жить, не споря,

снося обиды, голод,

рабский труд,

как червь слепой

копаясь в мерзком соре.

А может быть — не так…

Что если там

душа и впрямь

блаженствует в бессмертье,

и будет жизнь земли

казаться нам

такой ничтожной, жалкой

после смерти?

Слова, слова, —

блудливые слова!

Как ловко можно все

прикрасить вами…

Но — мертвая

смеется голова,

ее не одурачишь ты

словами.

Ах, Иорик мой!

Завидую тебе.

Теперь ты знаешь правду,

ты не должен

дрожать и печься

о своей судьбе

и ждать конца,

который непреложен.

Конца? Конец…

О чем же это я?

Никак в беседу

с черепом пустился?

Эй, ты, могильщик!

Дай-ка, брат, огня,

совсем я тут

в потемках заблудился.

ЭПИГРАММЫ

В понедельник — он не успел,

Во вторник — ему помешали,

В среду — он вдруг заболел,

В четверг — за ним прислали.

В пятницу — дух испустил,

В субботу — его хоронили…

А в воскресенье — я лично был

На свежей его могиле.

Теперь могу поведать смело:

Ты стал предметом горьких дум.

Бог дал тебе версту на тело —

И ни вершка не дал на ум!

«И вновь над Берлином сентябрьская просинь…»

И вновь над Берлином сентябрьская просинь…

Мы вспомним когда-нибудь эти недели!

Как пасынки, вспомним чужбинную осень

Под дремные песни российской метели.

Когда-нибудь вспомним пути и заставы,

Стоянки и даты большого кочевья:

Мосты по-над Сеной, трущобы Варшавы

И лондонских парков ночные деревья.

И вспомним тебя, неприютный, громоздкий,

Огромный пакгауз… Ваннзейские воды,

Угрюмый Тиргартен, огни перекрестков, –

Мы вспомним, Берлин, эти хмурые годы!

Как лист опадал, как дожди моросили,

Как чахлым снежком обрастали панели:

Как множились в тегельской глине могилы…

Когда-нибудь – там, где родные метели.

--">