Оскар Уайльд - Баллада Рэдингской тюрьмы (перевод В. Брюсова)

Оскар Уайльд Баллада Рэдингской тюрьмы

Памяти Ч.Т.В., бывшего кавалериста Королевской Конной гвардии.

Скончался в тюрьме Его Величества Рэдинг, Беркшир, 7 июля 1896 года.

I

Он больше не был в ярко-красном,

Но он обрызган был

Вином багряным, кровью алой,

В тот час, когда убил,—

Ту женщину убил в постели,

Которую любил.

В одежде серой, в сером кепи,

Меж тех, кто осужден,

И он гулял походкой легкой;

Казался весел он;

Но не знавал я, кто смотрел бы

Так жадно в небосклон.

Да, не знавал я, кто вперял бы

Так пристально глаза

В клочок лазури, заменявший

В тюрьме нам небеса,

И в облака, что проплывали,

Поставив паруса.

Я также шел меж душ страдальных,

Но круг другой свершал.

Я думал о его поступке,

Велик он или мал.

Бедняге в петле быть,— за мною

Так кто-то прошептал.

О, Боже! Словно закачались

Твердыни стен кругом,

И небо налегло на череп,

Как огненный шелом.

Я сам страдал, но позабыл я

О бедствии своем,

Я знал одно: с какою мыслью

Он между нас идет,

И почему он смотрит жадно

На ясный небосвод.

Он ту убил, кого любил он,

И вот за то умрет.

* * *

Возлюбленных все убивают,—

Так повелось в веках,—

Тот — с дикой злобою во взоре,

Тот — с лестью на устах,

Кто трус — с коварным поцелуем,

Кто смел — с клинком в руках!

Один любовь удушит юной,

В дни старости — другой,

Тот — сладострастия рукою,

Тот — золота рукой,

Кто добр — кинжалом, потому что

Страдает лишь живой.

Тот любит слишком, этот — мало;

Те ласку продают,

Те покупают; те смеются,

Разя, те слезы льют.

Возлюбленных все убивают,—

Но все ль за то умрут?

* * *

Не всем палач к позорной смерти

Подаст условный знак,

Не все на шею примут петлю,

А на лицо колпак,

И упадут, вперед ногами,

Сквозь пол, в разверстый мрак.

Не все войдут в тюрьму, где будет

Следить пытливый глаз,

Днем, ночью, в краткий час молитвы

И слез в тяжелый час,—

Чтоб узник добровольной смертью

Себя от мук не спас.

Не всем у двери в час рассветный

Предстанет страшный хор:

Священник, в белом весь, дрожащий,

Судья, склонивший взор,

И, в черном весь, тюрьмы Смотритель,

Принесший приговор.

Не всем придется одеваться

Позорно впопыхах,

Меж тем как ловит грубый Доктор

В их нервных жестах страх,

И громко бьют, как страшный молот,

Часы в его руках.

Не все узнают муки жажды,

Что горло жжет огнем,

Когда палач в своих перчатках,

Скользнув в тюрьму тайком,—

Чтоб жажды им не знать вовеки,

Окрутит их ремнем.

Не все склонят чело, внимая

Отходной над собой,

Меж тем как ужас сердца громко

Кричит: ведь ты живой!

Не все, входя в сарай ужасный,

Свой гроб толкнут ногой.

Не все, взглянув на дали неба

В окно на потолке

И, чтобы смерть пришла скорее,

Молясь в глухой тоске,

Узнают поцелуй Кайафы

На трепетной щеке.

II

Он шесть недель свершал прогулку

Меж тех, кто осужден.

В одежде серой, в сером кепи,

Казался весел он.

Но не знавал я, кто смотрел бы

Так жадно в небосклон.

Да, не знавал я, кто вперял бы

Так пристально глаза

В клочок лазури, заменявший

В тюрьме нам небеса,

И в облака, что плыли мимо,

Раскинув волоса.

Рук не ломал он, как безумец,

Что посреди могил

Дитя обманное — Надежду —

Охотно б воскресил;

Он лишь глядел на высь, на солнце

И воздух утра пил.

Рук не ломал он и не плакал,

Приняв, что суждено,

Но жадно пил он солнце, словно

Таит бальзам оно,

И ртом открытым пил он воздух,

Как чистое вино.

Шло много там же душ страдальных,

Я с ними круг свершал,

Мы все забыли наш проступок,

Велик он или мал,

За тем следя, угрюмым взором,

--">