Уильям Шекспир - Поэмы и стихотворения

То он краснеет, хмурясь непрерывно,

То в бешенстве бледнеет в свой черед.

И так и сяк он по сердцу ей равно:

Краснеет — мил; бледнеет — и подавно.

Как ни взгляни, он все любим сердечно.

Она своей бессмертною рукой

Клянется быть грудь с грудью с ним хоть вечно,

Пока он сам не тронется мольбой,

Ее слезам и ласкам не уступит

И поцелуем долг свой не окупит.

Он после этой клятвы поднимает

Свой подбородок. Ну точь-в-точь — нырок.

Лишь взгляд чужой, — и вновь он вглубь ныряет.

Так Адонис от страсти недалек,

Но лишь уплату взять она желает,

Моргает он и губы отдаляет.

Никто еще от зноя нестерпимо

Не жаждал так, как жаждала она.

Спасенье тут — и все ж недостижимо.

Средь полных вод пылать она должна.

Она кричит: "О, сжалься! Ведь прошу я,

Кремень упорный, только поцелуя.

Как я теперь, моей любви когда-то

Молил сам бог войны! А он вовек

Не гнул упругой выи, супостата

Казня везде и обращая в бег.

Но, пленник мой, мой раб, он, умоляя,

Искал того, что взять молю тебя я.

У алтарей моих свои доспехи

Повесил он: копье, и шлем, и щит.

Он научился для моей утехи

Петь, танцевать, смеяться без обид.

Он с знаменем расстался, с барабаном.

Я стала полем битв, а ложе — станом.

Так всепобедного я победила —

Он был в плену средь розовых цепей.

Пусть твердой воле сталь его служила,

Он сам служил веселости моей.

Не будь же горд и не кичися силой,

Сразивши ту, кто бога битв сразила.

К губам моим прильни губами. Знаю,

Мои не так прекрасны, но горят.

Мой поцелуй в твоем я потеряю.

О, подними чело свое и взгляд!

В моих зрачках твоя краса. Два взгляда

Слились в один — так слить и губы надо.

Закрой глаза, коль целоваться стыдно.

Закрою я. День будет ночь для нас.

Давай играть: нас никому не видно.

Любовь пирует только глаз на глаз.

Фиалки, что вокруг благоухают,

Не выдадут — они не понимают.

Пух на твоей губе прелестной — знамя

Незрелости, но все ж заманчив ты.

Лови мгновенье; случай — это пламя.

Не жги в себе цветущей красоты.

Цветы, когда их в блеске не срывают,

Гниют одни и быстро увядают.

Будь я стара, морщиниста, слезлива,

Вся скрючена, горбата и слаба,

Костлява, неотесана, визглива,

Суха, больна, презренна иль груба, —

Тогда тебе я не чета. Но видишь —

Я совершенна… Нет, ты не обидишь!

Мое чело морщин совсем не знает.

Глаза блестящи, серы… говорят!

Моя краса с весною расцветает,

Я так пышна, и соки так горят!

Коснись руки, — она в твоей послушно

Растаять может: так нежна, воздушна.

Вели болтать, я слух твой очарую.

Как фея, я ношуся налегке,

И, распустивши волосы, танцую,

Не оставляя след свой на песке.

Дух пламенный, любовь, она стремится

Не вниз, а вверх, паденья не боится.

Здесь первоцветы — ложе для богини;

Склонясь на них, я все же их не мну.

Два голубя меня способны ныне

Умчать хотя б в надзвездную страну.

Но если так легка любовь-царица,

О юноша, тебе ль ей тяготиться?

Ужель твой лик ты любишь только сам!

Ужель рука одной другой любима!

Так дай отказ любви своей мольбам,

Свою свободу спрячь неуловимо.

Так сам себя в ручье Нарцисс сгубил:

Он тень свою, увидев, полюбил.

Для света факел, жемчуг для ношенья,

Краса для неги, сласти для еды.

Жизнь для себя лишь — злоупотребленье.

У трав — цветы, а у дерев — плоды.

Краса с красой, посев с посевом связан.

Ты был рожден и сам рождать обязан.

Ее закон — чтоб ты плодился въяве,

В потомстве жил, когда уж станешь тлен.

Плодов земли касаться ты не вправе,

Коль не дал сам земле плодов взамен.

Ее закон — любить и размножаться,

В потомстве жить, когда ты станешь тлен.

Твоим подобьем в мире будут дети.

В могиле — прах, а дух бессмертный — в свете".

Пот оросил усталую царицу.