Раиса Ноевна Блох - Здесь шумят чужие города

РАИСА БЛОХ. «ЗДЕСЬ ШУМЯТ ЧУЖИЕ ГОРОДА…» (Собрание стихотворений)

Виктор Леонидов. Предисловие

«Здесь шумят чужие города

И чужая плещется вода…»

Сколько людей и в России, и за границей согрел этой песней Александр Вертинский. Только стихи не его, хотя он их и сделал бессмертными. Это — строки Раисы Ноевны Блох.

До сих пор слова «русский поэт» воспринимаются многими как некий символ мученичества. Если поэт не пострадал, то до настоящего стихотворца ему далеко. И по этим меркам Раиса Блох заплатила по полному счету своей страшной эпохе. Сначала — эмиграция и невероятная, исступленная тоска по России. Затем — смерть дочери на руках и гибель в газовой камере.

Она родилась в Петербурге 17 сентября 1899 года в семье известного юриста Ноя Львовича Блоха, а после его смерти жила у брата, весьма приметного в литературных и театральных кругах критика и издателя Якова Блоха. С детства проявились ее способности к языкам. «…Рая была высокая, неуклюжая, некрасивая девочка, с толстыми руками без запястий, и без щиколоток, черный гладкие волосы, нос утиный, свежие черные глаза. Уже тогда была восторженна так, что другим бывало неловко… До 9 лет жила дома и ничему не научилась, едва умела читать. Потом поступила в Таганцевскую гимназию, всегда была первой, особенно по истории, литературе…» — вспоминала хорошо знавшая ее журналистка и переводчица Евгения Каннак^[1]. Затем Раиса поступила историческое отделение факультета общественных наук Петроградского университета. Ее основным педагогом стала Ольга Антоновна Добиаш-Рождественская, одна из самых известных российских, а потом и советских медиевистов. Именно она привила Раисе Блох вкус к работе со средневековыми рукописями. Впоследствии история средневековья стала для Раисы Ноевны основной профессией и главным заработком на жизнь.

Но главной страстью ее жизни была поэзия. Как и у многих других, одаренных и ярких, любивших литературные студии и забивавших до отказа залы на поэтических вечерах в голодном и ледяном Петрограде. Она стала посещать переводческую студию Михаила Лозинского. Глубокое чувство к этому замечательному человеку сохранилось у нее на долгие годы. Раиса Блох часто называла себя «одним из лозинят»^[2]. «Раиса Блох была на редкость мила и симпатична — ее все любили», — писала впоследствии Ирина Одоевцева^[3].

Вместе с другими учениками Лозинского Раиса Ноевна приняла участие в коллективном переводе книги французского поэта Ж.М.Эредиа «Трофеи». Надо сказать, что ждать выхода в свет этой работе пришлось полвека, и лишь в 1973 перевод «Трофеев» был издан в серии «Литературные памятники».

В 1920 произошло событие, мало повлиявшее на внешнюю канву ее жизни, но ставшее одним из самых дорогих воспоминаний. Она была принята в Петроградское отделение Всероссийского Союза поэтов, главой которого был сам Александр Блок. При решении между членами «приемной комиссии» состоялся следующий разговор:

«Лозинский: …Я бы высказался за принятие. В стихах Раисы Блох есть лиризм, есть несомненный песенный строй.

Гумилев: Согласен с М.Лозинским.

Блок: Разумеется, и я согласен. Только что они будут делать, собравшись вместе, такие друг на друга похожие бессодержательностью своей поэзии и такие различные как люди.

Кузмин: Я согласен вполне с мнением о принятии, а делать они будут, вероятно, то же, что и все другие» ^[4].

Поясним, что речь шла о многих других кандидатах в Союз поэтов, которые, в отличие от Блох, удостоились далеко не столь быстрых рекомендаций о принятии.

Наверное, не стоит лишний раз пояснять, какая была в то время жизнь. Она побывала в тюрьме короткое время, возила по снегу санки с академическим пайком, работала в Отделении искусств Публичной библиотеке в Петрограде, до нашего недавнего времени носившей имя Салтыкова-Щедрина. И сохраняла свой восторженный взгляд на мир, который пресек расстрел Гумилева. Подобно многим другим, выехала по командировке в Берлин, чтобы уже не возвращаться. По предложению Добиаш-Рождествеской в июне 1922 года недавно принятая на работу сотрудница Исторического института при Петроградском университете Раиса Ноевна Блох была направлена в Германию для работы в архивах и библиотеках.

Уже после ее отъезда в «Госиздате» в 1923 увидела свет книга Карло Гоцци «Сказки для --">