Владимир Владимирович Маяковский - Стихотворения (1927)

Владимир Маяковский СТИХОТВОРЕНИЯ 1927

СТАБИЛИЗАЦИЯ БЫТА

После боев

                  и голодных пыток

отрос на животике солидный жирок.

Жирок заливает щелочки быта

и застывает,

                    тих и широк.

Люблю Кузнецкий

                             (простите грешного!),

потом Петровку,

                         потом Столешников;

по ним

           в году

                     раз сто или двести я

хожу из «Известий»

                                 и в «Известия».

С восторга бросив подсолнухи лузгать,

восторженно подняв бровки,

читает работница:

                             «Готовые блузки.

Последний крик Петровки».

Не зря и Кузнецкий похож на зарю, —

прижав к замерзшей витрине ноздрю,

две дамы расплылись в стончике:

«Ах, какие фестончики!»

А рядом

             учли обывателью натуру —

портрет

             кого-то безусого;

отбирайте гения

                           для любого гарнитура,—

все

      от Казина до Брюсова.

В магазинах —

                         ноты для широких масс.

Пойте, рабочие и крестьяне,

последний

                 сердцещипательный романс

«А сердце-то в партию тянет!»^[1]

В окне гражданин,

                             устав от ношения

портфелей,

                   сложивши папки,

жене,

         приятной во всех отношениях,

выбирает

                «глазки да лапки».

Перед плакатом «Медвежья свадьба»

нэпачка сияет в неге:

— И мне с таким медведем

                                            поспать бы!

Погрызи меня,

                       душка Эггерт.—

Сияющий дом,

                        в костюмах,

                                           в белье,—

радуйся,

              растратчик и мот.

«Ателье

мод».

На фоне голосов стою,

стою

        и философствую.

Свежим ветерочком в республику

                                                      вея,

звездой сияя из мрака,

товарищ Гольцман

                              из «Москвошвея»

обещает

              «эпоху фрака»^[2].

Но,

     от смокингов и фраков оберегая охотников

(не попался на буржуазную удочку!),

восхваляет

                   комсомолец

                                       товарищ Сотников

толстовку

                и брючки «дудочку».

Фрак

        или рубахи синие?

Неувязка парт- и советской линии.

Меня

        удивляют их слова.

Бьет разнобой в глаза.

Вопрос этот

                   надо

                           согласовать

и, разумеется,

                        увязать.

Предлагаю,

                  чтоб эта идейная драка

не длилась бессмысленно далее,

пришивать

                 к толстовкам

                                      фалды от фрака

и носить

              лакированные сандалии.

А чтоб цилиндр заменила кепка,

накрахмаливать кепку крепко.

Грязня сердца

                       и масля бумагу,

подминая

                Москву

                            под копыта,

волокут

             опять

                      колымагу

дореволюционного быта.

Зуди

        издевкой,

                       стих хмурый,

вразрез

             с обывательским хором:

в делах

             идеи,

                      быта,

                               культуры —

поменьше

                довоенных норм!

«ДАЕШЬ ИЗЯЧНУЮ ЖИЗНЬ»

Даже

        мерин сивый

желает

           жизни изящной

                                   и красивой.

Вертит

           игриво

хвостом и гривой.

--">