Владимир Семёнович Высоцкий - Идет охота на волков…

Владимир Высоцкий Идет охота на волков…

Песни

Бьют лучи от рампы мне под ребра,

Светят фонари в лицо недобро,

И слепят с боков прожектора,

И — жара!.. Жара!.. Жара!..

Серебряные струны

У меня гитара есть — расступитесь, стены!

Век свободы не видать из-за злой фортуны!

Перережьте горло мне, перережьте вены —

Только не порвите серебряные струны!

Я зароюсь в землю, сгину в одночасье —

Кто бы заступился за мой возраст юный!

Влезли ко мне в душу, рвут ее на части —

Только б не порвали серебряные струны!

Но гитару унесли, с нею — и свободу, —

Упирался я, кричал: «Сволочи, паскуды!

Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду —

Только не порвите серебряные струны!»

Что же это, братцы! Не видать мне, что ли,

Ни денечков светлых, ни ночей безлунных?!

Загубили душу мне, отобрали волю, —

А теперь порвали серебряные струны…

1962

Тот, кто раньше с нею был

В тот вечер я не пил, не пел —

Я на нее вовсю глядел,

Как смотрят дети, как смотрят дети.

Но тот, кто раньше с нею был,

Сказал мне, чтоб я уходил,

Сказал мне, чтоб я уходил,

Что мне не светит.

И тот, кто раньше с нею был, —

Он мне грубил, он мне грозил.

А я все помню — я был не пьяный.

Когда ж я уходить решил,

Она сказала: «Не спеши!»

Она сказала: «Не спеши,

Ведь слишком рано!»

Но тот, кто раньше с нею был,

Меня, как видно, не забыл, —

И как-то в осень, и как-то в осень —

Иду с дружком, гляжу — стоят, —

Они стояли молча в ряд,

Они стояли молча в ряд —

Их было восемь.

Со мною — нож, решил я: что ж,

Меня так просто не возьмешь, —

Держитесь, гады! Держитесь, гады!

К чему задаром пропадать,

Ударил первым я тогда,

Ударил первым я тогда —

Так было надо.

Но тот, кто раньше с нею был, —

Он эту кашу заварил

Вполне серьезно, вполне серьезно.

Мне кто-то на плечи повис, —

Валюха крикнул: «Берегись!»

Валюха крикнул: «Берегись!» —

Но было поздно.

За восемь бед — один ответ.

В тюрьме есть тоже лазарет, —

Я там валялся, я там валялся.

Врач резал вдоль и поперек,

Он мне сказал: «Держись, браток!»

Он мне сказал: «Держись, браток!» —

И я держался.

Разлука мигом пронеслась,

Она меня не дождалась,

Но я прощаю, ее — прощаю.

Ее, как водится, простил,

Того ж, кто раньше с нею был,

Того, кто раньше с нею был, —

Не извиняю.

Ее, конечно, я простил,

Того ж, кто раньше с нею был,

Того, кто раньше с нею был, —

Я повстречаю!

1962

У тебя глаза — как нож

У тебя глаза — как нож:

Коли прямо ты взглянешь —

Я забываю, кто я есть и где мой дом;

А если косо ты взглянешь —

Как по сердцу полоснешь

Ты холодным, острым серым тесаком.

Я здоров — к чему скрывать, —

Я пятаки могу ломать,

Я недавно головой быка убил, —

Но с тобой жизнь коротать —

Не подковы разгибать,

А прибить тебя — морально нету сил.

Вспомни, было ль хоть разок,

Чтоб я из дому убег, —

Ну когда же надоест тебе гулять!

С грабежу я прихожу —

Язык за спи́ну заложу

И бежу тебя по городу шукать.

Я все ноги исходил —

Велисипед себе купил,

Чтоб в страданьях облегчения была, —

Но налетел на самосвал —

К Склифосовскому попал, —

Навестить меня ты даже не пришла.

И хирург — седой старик —

Он весь обмяк и как-то сник:

Он шесть суток мою рану зашивал!

А когда кончился наркоз,

Стало больно мне до слез:

Для кого ж я своей жистью рисковал!

Ты не радуйся, змея, —

Скоро выпишут меня —

Отомщу тебе тогда без всяких схем:

Я тебе точно говорю,

Востру бритву навострю —

И обрею тебя наголо совсем!

1962

--">