Андрей Дмитриевич Дементьев - Избранное

да ветер,

Может, знали куда.

Выходил, где хотелось.

Шел созвездьями трав.

Падал в мяту и вереск,

От восторга устав.

Слушал утренний гомон

И вечернюю тишь.

Лес глядел в сотни окон

Из-под зелени крыш.

Я любил его очень

За приветливый нрав,

За бессонницу сосен

И безмолвие трав.

…С той поры миновало

Столько лет, столько зим.

Как ни в чем не бывало,

Мы встречаемся с ним.

Он по-майски наряден,

Что гостям по душе.

И стучит тот же дятел

На своем этаже.

Узнаю эти тропы,

Тихий шепот осин,

И стволы высшей пробы,

И бездонную синь.

1964–2004

«Военное детство. Простуженный класс…»

Военное детство. Простуженный класс.

Уроки негромкие, словно поминки.

И булочки с чаем, как праздник для нас

И довоенные в книгах картинки.

Никто не прогуливал школу в тот год.

За это директор души в нас не чаял.

Мы были прилежны от горьких невзгод

Да, может, от булочек с жиденьким чаем.

Весной мы ходили копать огород,

Картошку сажали на школьном участке,

Чтоб как-то от голода выжить в тот год.

Но стали налеты на город все чаще.

Военное детство – потери и боль.

Уроки терпенья, уроки надежды.

Разрушенный бомбой забытый собор.

Примерка на вырост отцовской одежды.

И первая смерть… Брат погиб под Орлом.

И первые слезы, и пропуск уроков.

Но горе осилил наш старенький дом,

Когда постучались ребята к нам робко.

И робко расселись – средь фото и слов…

Да только ничто не исправишь словами.

И выложил класс из бумажных кульков

Заветные булочки плачущей маме…

2004

Волга

А я без Волги просто не могу.

Как хорошо малиновою ранью

Прийти и посидеть на берегу,

И помолчать вблизи ее молчанья.

Она меня радушно принимает.

С чем ни приду – с обидой иль бедой.

И все она, наверно, понимает,

Коль грусть моя уносится с водой.

Как будто бы расслабленная ленью,

Течет река без шума и волны.

Но я-то знаю, сколько в ней волненья

И сколько сил в глубинах тишины.

Она своих трудов не замечает.

Суда качает и ломает лед.

И ничего зазря не обещает.

И ничего легко не отдает…

1966

«Мне приснился мой старший брат…»

Мне приснился мой старший брат,

Что с войны не пришел назад.

Мне приснилось, что он вернулся –

Невредимый и молодой.

Маме радостно улыбнулся:

– Я проездом… А завтра в бой. –

Мать уткнулась ему в ладони…

– Что ты, мама! Ну, как вы здесь? –

По глазам угадав, что в доме

Хлеба нету, да горе есть.

– Угостить тебя даже нечем.

Если б знать – я сменяла б шаль… –

– Что ты! Разве я шел за этим?! –

– Не за этим… А все же жаль,

Что вот так я встречаю сына. –

Брат достал фронтовой паек,

На две равные половины

Поделил он его, как мог.

– Это вам… –

И, взглянув на брата,

Я набросился на еду.

– А теперь мне пора обратно.

А теперь я ТУДА пойду.

Завтра утром нам всем в атаку.

В ту, последнюю для меня… –

И тогда я во сне заплакал,

Не укрыв его от огня.

1960

«Я помню первый день войны…»

Я помню первый день войны…

И страх, и лай зениток.

И об отце скупые сны –

Живом, а не убитом.

Война ворвалась стоном – «Жди…»

В бессонницу солдаток.

Еще все было впереди –

И горе, и расплата.

А ныне добрая земля

Покрыта обелисками.

Война кончалась для меня

Слезами материнскими.

И возвращением отца.

И первым сытным ужином…

Но до сих пор ей нет конца

В душе моей контуженой.

1965

Утро победы в калинине

Весть о Победе разнеслась мгновенно…

Среди улыбок, радости и слез

Оркестр Академии военной

Ее по шумным улицам понес.

И мы, мальчишки, ринулись за ним –

Босое войско в одежонке драной.

Плыла труба на солнце, словно нимб,

Над головой седого оркестранта.

Гремел по переулкам марш победный,

И город от волненья обмирал.

И даже Колька, озорник отпетый,

В то утро никого не задирал.

Мы шли по улицам, родным и бедным,

Как на вокзал,

Чтобы отцов встречать.

И свет скользил по нашим лицам бледным.

И чья-то громко зарыдала мать.

А Колька, друг мой,

Радостно и робко

Прохожим улыбался во весь рот,

Не зная, что назавтра похоронка

С войны --">