Ольга Федоровна Берггольц - Стихи

ощутить во всей мере свои утраты и свою боль, как грянула Великая Отечественная война, начался штурм и затем блокада Ленинграда.

Я пробыла в городе на Неве всю блокаду. Николай умер от голода в 1942 году… И вот тут уж все дальнейшее повествование я предоставляю стихам, лучшие из которых помещены в этой книжечке. Предоставляю также слово и другим моим произведениям: первой части лирического повествования «Дневные звезды» и тем стихотворениям, которые были написаны давно и еще только будут опубликованы, и тем стихам и страницам прозы, над которыми я работаю сейчас — все в том же городе Ленинграде, только уже давно не за Невской заставой, а на зеленой и задумчивой Петроградской стороне.

Ольга Берггольц

Ленинград

Май 1962 г.

Стихи

Молодость

…И все не так,

и ты теперь иная,

поешь другое,

плачешь о другом.

Борис Корнилов, «Моя Африка»

«Перебирая в памяти былое…»

Перебирая в памяти былое,

я вспомню песни первые свои:

«Звезда горит над розовой Невою,

заставские бормочут соловьи…»

…Но годы шли все горестней и слаще,

земля необозримая кругом.

Теперь, — ты прав, мой первый и

   пропащий, —

пою другое, плачу о другом.

А юные девчонки и мальчишки —

они о том же: сумерки, Нева…

И та же нега в этих песнях дышит.

И молодость по-прежнему права.

1940

«Будет весело тебе со мною…»

Будет весело тебе со мною,

если ты со мной захочешь жить:

и спою и расскажу, смешное,

руки протяну тебе — держи.

Приведу к товарищам, к подругам

(как я долго этого ждала!)

— Вот, — скажу, — еще нашла вам друга,

самого хорошего нашла.

Жалуйте, любите, не робейте.

Он упрямый, ласковый, простой.

Но прошу, подруги, не отбейте:

я сама отбила у другой.

Вот что я товарищам сказала б,

вот как жили б весело с тобой —

без обиды, горечи и жалоб,

без прощаний в полночь на вокзалах…

1932

«Я люблю сигнал зеленый…»

Я люблю сигнал зеленый,

знак свободного пути.

Нелюбимой, невлюбленной,

хорошо одной брести.

Снег легчайший осторожно

вертится у самых губ…

О, я знаю, — все возможно,

все сумею, все смогу.

Разве так уж ты устала,

беспокойная душа,

разве молодости мало

мира, круглого, как шар?

И твердят во всей природе

зеленые огоньки:

проходите, путь свободен

от любви и от тоски…

1935

«А помнишь дорогу…»

А помнишь дорогу

и песни того пассажира?

Едва запоем —

и от горя, от счастья невмочь.

Как мчался состав

по овальной поверхности мира!

Какими снегами

встречала казахская ночь!

Едва запоем —

и привстанем, и глянем с тревогой

друг другу в глаза,

и молчим, ничего не тая…

Все те же ли мы,

и готовы ли вместе в дорогу,

и так ли, как раньше,

далекие манят края?

Как пел пассажир

пятилетье назад, пятилетье!

Геолог он был и разведчик, —

скитался везде потому.

Он пел о любви и разлуке:

«Меня дорогая не встретит».

А больше всего о разлуке…

И все подпевали ему.

Я слышала —

к этим годам и желанья становятся

   реже,

и жадность и легкость уходят —

зови не зови…

Но песня за нас отвечает —

вы те же, что были, вы те же!..

И верю я песне,

как верю тебе и любви.

1935

Севастополь

Белый город, синие заливы,

на высоких мачтах — огоньки…

Нет, я буду все-таки счастливой,

многим неудачам вопреки.

Ни потери, ни тоска, ни горе

с милою землей не разлучат,

где такое трепетное море

кропотливо трудится, ворча,

где орлы и планеры летают,

где любому камешку — сиять,

где ничто-ничто не исчезает

и не возвращается опять.

--">