Анна Александровна Баркова - Возвращение: Стихотворения

болезненный транс.

А я думаю — силы неловкий взлет,

И теперь ее никто не вернет.

2.

А потом забурлил красный дурман,

А потом казахстанская степь и буран,

А потом у Полярного круга

Закрутилась, взревела вьюга,

Тундровая,

Плясовая,

Бредовая.

Выкликай вслед за пургой:

— Ой-ой! Гой-гой!

3.

На сердце вечная злая пурга-любовь

Взметнула оледеневшую кровь.

Ведьма-пурга, бей! Лютей!

Дуй в глубину, в высоту!

Любовь эта хуже семи смертей,

От нее привкус крови во рту.

4.

Выползло солнце едва-едва

И тут же за край земли

Свалилась солнца голова,

Ее топором снесли,

   Ледовым,

      острым,

Острей, чем сталь.

Но казненного солнца не жаль, не жаль.

5.

В какой я вернусь в город и в дом

С моих обреченных дорог?

Кто меня встретит с хлебом, с вином,

На чей я вступлю порог?

Нет никого, нет ничего!

Только хохот пурги:

   Ого-го! Ого-го!

6.

Снега, снега,

Вся в снегу тайга.

В тайге коварная рысь.

Но мне все равно

Пропасть суждено,

И на рысь прошипела я: брысь!

Я в пятерочке иду

К вдохновенному труду,

А пятерочек не счесть,

Их пятьсот, наверно, здесь.

Шаг в сторонку — пуля в бок.

Повалился кто-то с ног.

Срок закончил человек.

Мы кровавый месим снег.

— Девки, что там впереди?

Погляди-ка, погляди.

— Там стреляли… По кому?

Ничего я не пойму.

— Девки, что там впереди?

Сердце екнуло в груди.

— Дура, шаг ровней, иди!

Топай с радостным лицом,

Иль подавишься свинцом.

Пурга поет, гудит с тоской:

— Со свят-ты-ми упокой!

И память вечная плывет

До Карских ледяных ворот.

Поглотит вечная мерзлота,

Наступит вечная пустота,

И нет ни могилы, ни креста.

7.

Но я упряма. Я живу.

Я возвращусь в столицу Москву.

Там двор-колодец, окно, стена

(Меня давно ожидает она),

И есть решеточка на окне,

Она кое-что напомнит мне.

На Полярном на кругу

Повстречала я пургу,

И с тех пор седой, кудрявой,

Беспощадной и лукавой

Позабыть я не могу.

Эх, пурга! Ох, пурга!

Мы с тобой два врага.

Чую, сгибну ни за грош,

Ты снегами заметешь.

Замети, замети!

Насмерть сбрось меня с пути!

И весь мир, пурга родная,

Без вина хмельным-хмельная,

В пляс погибельный спусти,

В черном ветре заверти!

Август — октябрь 1975

«Надоела всей жизни бессмыслица…»

Надоела всей жизни бессмыслица:

Что-то есть, где-то спать, где-то числиться

И платить за квартиру в сберкассу,

Пуще глаза хранить свой паспорт.

Всем болезням к тебе дорожка,

И друзья отойдут понемножку.

Поваляться в больнице недолго,

Умереть — дотащат до морга

И тело твое проклятое,

Истощенное и разъятое

На плиту в крематории — хрясь!

Равнодушно сдвинутся створки…

Книга жизни от корки до корки,

Или просто — мразь.

15 ноября 1975

«Такая злоба к говорящей своре…»

Такая злоба к говорящей своре,

Презрение к себе, к своей судьбе.

Такая нежность и такая горечь

К тебе.

В мир брошенную — бросят в бездну,

И это назовется вечным сном.

А если вновь вернуться? Бесполезно:

Родишься Ты во времени ином.

И я тебя не встречу, нет, не встречу,

В скитанья страшные пущусь одна.

И если --">