Константин Константинович Вагинов - Стихотворения и поэмы

Константин Вагинов
Стихотворения и поэмы

I. Стихи 1919–1923 гг

ПУТЕШЕСТВИЕ В ХАОС

Седой табун из вихревых степей…

Седой табун из вихревых степей

Промчался, все круша и руша.

И серый мох покрыл стада камней.

Травой зеленой всходят наши души.

Жуют траву стада камней.

В ночи я слышу шорох жуткий,

И при большой оранжевой луне

Уходят в камни наши души.

Еще зари оранжевое ржанье…

Еще зари оранжевое ржанье

Ерусалимских стен не потрясло,

Лицо Иоконоанна – белый камень

Цветами зелени и глины поросло.

И голова моя качается как череп

У окон сизых, у пустых домов

И в пустыри открыты двери,

Где щебень, вихрь, круженье облаков.

Под пегим городом заря играла в трубы…

Под пегим городом заря играла в трубы,

И камышами одичалый челн пророс.

В полуоткрытые заоблачные губы

Тянулся месяц с сетью желтых кос.

И завывал над бездной человек нечеловечьи

И ударял в стада сырых камней,

И выходили души на откос Кузнечный

И хаос резали при призрачном огне.

Пустую колыбель над сумеречным миром

Качает желтого Иосифа жена.

Ползут туманы в розовые дыры

И тленье поднимается из ран.

Бегут туманы в розовые дыры…

Бегут туманы в розовые дыры,

И золоченых статуй в них мелькает блик,

Маяк давно ослеп над нашею квартирой,

За бахромой ресниц – истлевшие угли.

Арап! Сдавай скорее карты!

Нам каждому приходится ночной кусок,

Заря уже давно в окне покашливает

И выставляет солнечный сосок.

Сосите, мол, и уходите в камни

Вы что-то засиделись за столом,

И, в погремушках вся, Мария в ресторане

О сумасшедшем сыне думает своем.

Надел Исус колпак дурацкий…

Надел Исус колпак дурацкий,

Озера сохли глаз Его,

И с ликом, вывшим из акаций,

Совокупился лик Его.

Кусает солнце холм покатый,

В крови листва, в крови песок…

И бродят овцы между статуй,

Носами тычут в пальцы ног.

Вихрь, бей по Лире…

Вихрь, бей по Лире,

Лира, волком вой,

Хаос все шире, шире, Господи!

Упокой.

Набухнут бубны звезд над нами…

Набухнут бубны звезд над нами,

Бубновой дамой выйдет ночь,

И над великим рестораном

Прольет багряное вино.

И ты себя как горсть червонцев

Как тонкий мех индийских коз

Отдашь в ее глухое лоно

И там задремлешь глубоко.

Прильни овалом губ холодных

Последний раз к перстам чужим

И в человеческих ладонях

Почувствуй трепетанье ржи.

Твой дом окном глядит в пространство,

Сырого лона запах в нем,

Как Финикия в вечность канет

Его Арийское веретено.

Уж сизый дым влетает в окна…

Уж сизый дым влетает в окна,

Простертый на диване труп

Все ищет взорами волокна

Хрустальных дней разъятую игру.

И тихий свет над колыбелью,

Когда рождался отошедший мир,

Тогда еще Авроры трубы пели

И у бубновой дамы не было восьми.

Тает маятник, умолкает…

Тает маятник, умолкает

И останавливаются часы.

Хаос – арап с глухих окраин

Карты держит, как человеческий сын.

Сдал бубновую даму и доволен,

Даже нет желанья играть,

И хрустальный звон колоколен

Бежит к колокольням вспять.

ОСТРОВА

1919

О, удалимся на острова Вырождений…

О, удалимся на острова Вырождений,

Построим хрустальные замки снов,

Поставим тигров и львов на ступенях,

Будем следить теченье облаков.

Пусть звучит музыка в узорных беседках,

Звуки скрипок среди аллей,

Пусть поют птицы в золоченых клетках,

Будут наши лица лилий белей.

Будем в садах устраивать маскарады,

Песни петь и стихи слагать,

Будем печалью тихою рады,

Будем протяжно произносить слова.

Голосом надтреснутым говорить о Боге,

О больном одиноком Паяце,

У него сияет месяц двурогий,

Месяц двурогий на его венце.

Тихо, тихо качается небо,

С тихими бубенцами Его колпак,

Мы только атомы его тела,

Такие же части, как деревьев толпа.

Такие части, как кирпич и трубы,

Ничем не лучше забытых мостов над рекой,

В своей печали не будем мы грубы,

Не будем руки ломать с тоской.

Мы будем покорно звенеть бубенцами,

На островах Вырождений одиноко жить,

Чтоб не смутить своими