Жан Кокто - Проза. Поэзия. Сценарии

Жан Кокто В трех томах с рисунками автора Том 1: Проза. Поэзия. Сценарии

Вместо предисловия

Однажды Жана Кокто спросили, что значит «бежать впереди красоты». Последовал ответ: «Бежать так же быстро, как красота, значит создать произведение общепринятой красоты, сравнимое с плеоназмом, открыткой. Бежать медленнее красоты — значит никогда не быть прекрасным. Бежать быстрее красоты — значит принуждать красоту нас догонять, делать так, чтобы некая, казалось бы, уродливая сила внезапно становилась прекрасной.»

Подобно легендарному царю, превращавшему все, до чего он дотрагивался, в золото, Кокто магическим прикосновением удивительно красивых рук творил из любых предметов и явлений произведения искусства. «Он легок и изящен, строен и высок, он двенадцатистопен, как александрийская строка, и стихи его столь же изящны, они крепко опоясаны в талии цезурой и скрещены попарно словно шпаги с тончайшим кончиком» — таким виделся Кокто Саше Гитри, известному актеру и драматургу. Волшебным словом, что преображало окружающий мир, было слово «поэзия». Для Кокто она была не просто формой литературного произведения, а видением мира, «особым языком, на котором поэты могут безбоязненно изъясняться, поскольку толпа обычно принимает за этот язык определенный способ использовать их собственный».

Публикуя посмертно собрания сочинений, составители компонуют их произвольно, сообразно своей внутренней логике. Не дожидаясь, пока до его бумаг дотронется чужая рука, Кокто сам выстроил план собственного собрания сочинений, обозначив различные виды творчества как «поэзия романа», «критическая поэзия», «поэзия театра», «поэзия кино». Однако если бы нам захотелось сделать это собрание максимально полным, следовало бы создать, следуя идее французского писателя Андре Мальро, «воображаемый музей», где посетители могли бы перемещаться из зала в зал.

Зал балета. В 1909 году Кокто знакомится с Дягилевым на «Русских сезонах». «Удивите меня», — бросает вызов знаменитый меценат. Через три года в театре Шатле русская труппа представляет поэтическую композицию юного поэта «Синий Бог». Затем следуют балет «Голубой поезд» (на музыку Дариуса Мийо), «Юноша и смерть»(на музыку И.-С. Баха), «Федра» (музыка Жоржа Орика) и, наконец, балет «Дама с единорогом», поставленный в Мюнхене в мае 1953 года, для которого Кокто делает декорации и костюмы. Украшением «коллекции» мог бы стать и балет Мориса Бежара «Дитя воздуха», поставленный в 1972 году по поэме Кокто «Ангел Эртебиз» на музыку греческого композитора Хаджидакиса.

Зал фресок, где можно было бы увидеть, как оформлены часовня Святого Петра в Вильфранш-сюр-Мер, городе на юге Франции; зал для новобрачных в ратуше Ментоны, французская часовня Девы Марии в Лондоне, Там же находились бы две огромные фрески «Люди в небесном пространстве» и «Ученые Космоса», выполненные для Первого салона Аэронавтики в 1958 году. На выходе из «зала» — часовня Святого Блеза в пятидесяти километрах от Парижа, где похоронен Кокто. Изысканность и простота. Искаженное болью лицо Христа, вписанное в треугольник, его рука с изображенными точками следами телесных мук, так хорошо знакомых поэту. Этот образ и в причудливых, как бы искореженных страданиями рисунках к эссе «Опиум», и в поэме «Распятие», созданной в 1945 году, когда Кокто был изнурен серьезным кожным заболеванием:

О, что я говорю? О, твердь небесная,

которую мы как пространство чтили,

вся, вся она ютится на кончике булавки,

уколотой там, где-то, руками

инакими, инакодушными.

Пер. А. Парина.

На стенах часовни Святого Блеза в Мийи-ля-Форе — полевые цветы и лечебные травы от пола до потолка, а в нижнем углу — знаменитая звездочка поэта рядом с его подписью и датой — 1959.

Зал графики, где были бы выставлены его рисунки практически ко всем его драматическим, прозаическим и поэтическим произведениям. По мнению Кокто, линия может стать и --">