Анатолий Августович Гуницкий (Джордж) - Стихотворения

Анатолий Августович Гуницкий СТИХОТВОРЕНИЯ

«... «Аквариум» Гуницкого — это «Гибралтар/Лабрадор», который пела вся страна, «15 голых баб» и строфа, взорвавшая мозг нескольким поколениям советских и постсоветских людей:

«Я покоряю города

Истошным воплем идиота.

Мне нравится моя работа,

Гори, гори, моя звезда!»

Короче, абсурд и сюр. Беккет, обэриуты, смешанные с городским и хипповским фольклором. Недаром же БГ называет Джорджа «великим драматургом абсурда», а репертуар раннего «Аквариума» с удовольствием распевали обитатели питерских психбольниц... »

          Ян Шенкман.  «Новая Газета», № 117 от 23.10.2015

ВНЕЗАПНАЯ ВСТРЕЧА 3

Внезапная встреча

Подобна падению метеорита

На крышу машины

По имени скорая помощь,

В которой приземистый врач

Забинтованной левой рукой

Наносит ответный удар

Недугу в желтом трико. Впрочем,

Не следует думать, что медики знают

Причину болезни. Тем более, что и больные,

Грызущие гематоген, глядят равнодушно

На бедра дежурных сестер. Рано утром,

Как только закончит свой завтрак

Сибирский павлин,

Даже поклонники реггей

Не верят паломникам ветра,

А четвертая слева стена

Опять наклоняется вниз. И, беспечно смеясь,

Не пускает свалиться под гору

Любовную пару. Не хочет, наверно, она

Слушать их страстные вопли, напоминающие

О призрачном солнце Прибалтики,

Одетом в японский пиджак.

SO LONG, КАТАРИНА, SO LONG

Мимо Тургенева

Мимо Толстого

И мимо других отчужденных великих

Летит деревянный корабль

У него так давно

Лет пятнадцать, а может и дольше

Нет ни мачты

Ни зеркала пирамидального

А он

Все равно продолжает лететь

В сторону Старого берега

Где согнувшись, смеясь и хромая

Танцуют стада

Кривозубых локальных акул

So long, Катарина, so long

ЛЕДИ, ГУРУ И БИЛЛ

Леди училась у гуру

А он ее не учил

Он смотрел сквозь ее фигуру

И стрелял из ружья. Как Билл.

Который в Чикаго свалил

Леди любила гуру

Но он ее не любил

Он кормил ее мертвой курой

И зачем-то Биллу звонил.

Тому, что в Чикаго свалил

Кто ты, Леди?

Где ты, Гуру?

Где ты, Билл?

В профиль Билл был похож на медведя

В шесть утра Беломор курил

Гуру бодро дремал на пледе

И в Чикаго порою звонил.

Там друган его жил. То бишь, Билл.

Леди вышла замуж за гуру

А у Билла – не было сил

Он цеплялся за ветку сакуры

Но его убил гамадрил

Билл совсем на Чикаго забил.

Кто ты, Леди?

Где ты, Гуру?

Где ты, Билл?

* * *

Еще даже не шесть –

Всего четверть шестого;

Дождь прошел, город спит,

Птицы свили гнездо у окна.

Они рано поют.

Я их слышу, пока не проснулась

В моем доме – судьба.

Окно закрывая собой.

Будет пусто и скучно.

Реальность. Ужасное слово.

Я лежу, мне не встать,

Если б мог я все время лежать:

Дождь прошел, жизнь идет, город спит.

Но все тише, и тише, и тише

Поют птицы – соседи мои. За окном

Одинокие, слабые трели

Гаснут. В утреннем небе сверкая:

Зато громче песня машин.

Постепенно меняется музыка:

День – дирижер берет эстафету у утра,

Как в рапиде – медленны, плавны движенья его,

Без пятнадцати шесть.

Птицы вскрикнули.

Кода.

Тяжелый аккорд. Грузовик

Начинает прелюдию дня.

В ТЕМНОМ УГЛУ ОКТЯБРЯ

Что-то происходило. Катилось, бежало, крутилось

Начиналось – и тут же заканчивалось

Углублялось в трескучие ямы

Трехслойного и кривоглазого времени

Играющего в кастаньеты души

Загибаясь – при этом – с другого конца

Опускаясь с вершины низин

Поднимаясь в низины вершин

Рассыпаясь раздробленным центром

Смыкаясь над мягким огнем

Щеголяя дырявым плащом

--">