Светлана Васильевна Кекова - Созвездие спящих детей

живущий меж чистилищем и адом.

6.

Мой прежний голос — грешник и затворник.

Он в узах тела был похож на вторник,

который заключает день вчерашний

в стеклянный шар над Вавилонской башней,

в луну стальную над стеною плача…

…Мой голос плакал, ничего не знача.

7.

А в доме отмечали день рожденья,

и раздували уголь для кажденья,

чтобы курился ароматный ладан,

чтоб, как всегда, катились слёзы градом,

и под привычный звон ножей и вилок

среда стреляла вторнику в затылок.

8.

Посмотришь на времён круговращенье —

повсюду страсть, и ненависть, и мщенье,

Не человек ли сеет эту смуту?

Уже секунда целится в минуту,

горит четверг, подорванный на мине,

пылает время, как огонь в камине.

9.

Да, времени убийственно движенье.

Но жизнь твоя — не жертва всесожженья.

Смотри: простой горшечник любит глину,

отец опять идёт навстречу сыну,

хотя он умер в старом доме блочном

и прах его укрыт ковром цветочным.

10.

Гвоздики, георгины, маргаритки,

те, что росли в деревне у калитки,

в саду дрожали и в гробу лежали,

и украшали времени скрижали —

теперь они в своей красе нетленной —

дни нашей жизни — звёзды во Вселенной.

* * *

Какую тайну ты вдруг нащупал,

припав к могучему лону жизни?

Молитва держит небесный купол

над красной глиной в твоей отчизне,

растит могучие корни кедра,

раскаты грома родит глухие,

скрепляет силой земные недра,

сияет солью морской стихии.

Покуда ночью звучат над миром

в лесной глуши соловьёв коленца,

покуда хочет безбожный Ирод

в девичьем чреве убить младенца,

молись дыханьем, молчаньем, словом,

молись, во сне проливая слёзы,

смотри, как в мире, простом и новом,

ныряет ангел в листве берёзы,

как безмятежно смеются дети,

как рад ручей водяному платью…

Живи спокойно на этом свете,

открытым сердцем припав к Распятью.

* * *

Стемнело. Месяц молодой

растёт в своей пустыне чёрной.

Над потемневшею водой

вознёсся крест нерукотворный.

Расстаться с прошлым не спеши,

не слушай соловьиных басен:

всё так же пуст пейзаж души

и тёмный путь её опасен.

Зачем спасённый человек

в тоске раскидывает руки,

когда земля, и дождь, и снег

сотворены из крестной муки?

* * *

Михаилу Ильичу и Ирине Ильиничне — с любовью

В окнах города заиндевелого,

на ладонях его площадей,

среди снежного марева белого

вижу тени идущих людей.

Вот берёз обнищавшая рощица

от мороза дрожит поутру,

вот идёт человек — и полощется

край одежды на резком ветру.

Снег мелькает, колышется, крутится,

то взлетает, то падает ниц…

А его молчаливая спутница

кормит хлебом замёрзших синиц.

Как орех позолоченный греческий,

спит луна в одеянии тьмы.

Что же делать душе человеческой

среди холода этой зимы?

Спать, расставшись со слухом и зрением,

в ожидании завтрашних мук

или молча принять со смирением

хлеб надежды из ангельских рук?

* * *

1.

Уснула липа, что-то лепеча,

над ней опять зажглась звезды свеча,

мать молится о чадах непослушных,

темна вода во облацех воздушных.

2.

И знаю я — среди пустых полей,

где бродят овцы пажити Твоей,

скрывается приют для плоти бренной,

застеленный ковром травы смиренной.

3.

Кто говорит у жизни на краю:

«О Господи, прими свечу мою,

пусть свет её растёт в ночи холодной,

как тощий злак среди земли бесплодной…»

4.

Просящему, о Господи, ответь,

как в этом мире научиться петь,

как тронуть струны гуслей и псалтири,

чтоб слабый звук в холодном этом мире

5.

Тебя хвалил, Тебя благодарил?

Чтоб в высоте степной орел парил,

--">