Ирина Васильевна Каренина - На зябкой грани инобытия

вчерне.

И все, что в жизни есть невыносимого,

Опять переживаемо вполне.

* * *

Осторожно, вылетит птичка, выплывет рыбка,

Улыбайся, вылетит пуля, так ей и надо.

Мне, пожалуйста, верхнюю полку, облако, зыбку,

Колыбель поездную, Боже, дурному чаду,

Проездной сироте — промелькну, проживу, уеду, —

Где бы я ни была — но куда-нибудь, где я буду.

Осторожно! Снимают! С поезда — на портреты,

На недобрую память, нежность в губах Иуды.

* * *

Анастасии Журавлевой 

А он бы хотел, чтобы я научилась лгать,

Чтобы ходила и притворялась живой.

А он душу мою обронил в снега,

А мне бы насмерть застыть волчьей зимой.

— Добрый человек, дурочку пожалей,

Некуда пойти, негде укрыться ей,

Все стены, стены в розах, обступают, шипы на них —

Колкие, злые…

— Дурочка-дурочка, кто твой жених?

— А вот поеду на санках к золотому крыльцу —

Там мой жених, — буду бить его по лицу,

Чтобы не запирал меня больше у этих роз,

Чтобы новое сердце мне из-за моря привез,

Пустое, холодное, тихое — ни словца.

Чтоб не помнить мне с этим сердцем его лица.

* * *

По бутылке к обеду прикупим

Густо-красного, словно рубин,

Отсчитаем замызганных рупий

И покинем пустой магазин.

Чтоб до ночи сидеть и не плакать,

Вспоминая про это и то,

Говорить о мужьях и собаках —

О живых и о тех, за чертой,

Обо всем, что когда-то болело,

А потом безвозвратно ушло,

На такие юга улетело,

Что не вспомнишь — добро или зло,

И бренчит мелочевкой в карманах,

Не желанное даже врагу,

Выкликая: «Креветки, рапаны!»

На пустынном твоем берегу.

* * *

Это в груди рушатся башни, башни…

Синие башни древнего Вавилона.

Это мой в твидовом пиджаке ангел вчерашний,

Защитник вчерашний в ночь улетает с балкона,

Оставляет мне только горькие сигареты,

Только сладкие слезы о том, что жизнь — по нолям,

И что терпкие, дымкие имена — Анахит, Марета —

Дают кораблям и никогда — дочерям.

* * *

…Нет, ты меня не ждал, ни боже мой.

Какая б ни была судьба лихая,

Я не должна была к тебе домой

Влететь, веселым мраком полыхая,

На твой порог, незваная, шагнуть,

Перетряхнуть все памятки и беды…

Нет, только не к тебе — к кому-нибудь,

С кем схожие бессмысленные среды,

С кем общая вода для равных жабр

И общий воздух, взрезанный крылами…

Но вот я здесь — как гром или пожар,

Как темное, стремительное пламя.

И шлем волос, как принято писать,

И в розах шаль, и горе за спиною,

Мне хочется то плакать, то плясать,

И весь мой ад и мой сурок со мною.

Да из какой непрошеной среды —

Замученная, пестрая, как птица,

Мошенница, словесной чехарды

И взоров нагловатых мастерица.

* * *

Положи мне любовь полосатой конфеткою в рот —

Леденцом красно-желто-зеленым спаси мою душу.

Светлый ангел больничный, мне свой отдававший компот,

Помнишь, я не боялась ни бо…? А сегодня я трушу.

Говоришь, это облако — дом твой, кораблик, причал,

У тебя там в буфете кулек золотых карамелек.

Говоришь, в моем сердце заело пружинку-печаль —

Это часто бывает у нас, дурачков, пустомелек.

Легкий дом твой, кораблико-облако, снег-молоко,

Это солнца осколки в кульке из тетрадной обложки,

Это мне невесомо и счастливо, это легко,

И не тянет к земле — спотыкалку твою, хромоножку…

--">