Рюрик Рок - Сорок Сороков

Рюрик Рок Сорок Сороков

диалектические поэмы

ничевоком содеянные

Обложка и иллюстрации ничевока Бориса Земенкова

Ты слышала меня без слов как ветер просто,

и за твою борьбу, в которой пала ты же,

прийми, звенящих слов тугую россыпь,

Стрижик.

Необходимое предисловие

Стихи этой книги – соединение крайностей в смысле подбора материала, изложения его, постройки троп и ритмов.

Все стихотворные вещи объединены одним планом и в основных звеньях выполняют трилогию, писанную последними 3,5 годами (1919–1922 г.).

Теза, Антитеза, Синтез

«Чтенья», «Reqiem», «Фармазоны»

Постройка Фармазонов перекрещивает две темы.

Действие всей темы развернуто в голове человека посещающего фармазонов – первая тема.

Выводит из общего действия, вторая – воспоминанья о прошлого жизни – четыре времени года, разработанных в стройке самостоятельно.

Поэма «Сорок Сороков» – в связи с трилогией – она подготовка от антитезы к синтезу.

Таким образом, в стихах развит диалектическо-творческий перегон автора.

Книги Рюрика Рока

От Рюрика Рока чтения – ничевока поэма. К-во Хобо, Москва 1921 – распродано

Сорок Сороков – диалектические поэмы. К-во Хобо, Москва 1923.

Чаплинияда – Кино-поэма Ивана Голля, перевод Р. Рока. К-во Театральная библиотека. Москва 1923 год.

Остыванье – книга стихов (готова к печати).

Координаты Ничего – теория ничевочества (готовится).

Пикник на Запад – об экспрессионизме и дада (готовится).

От Рюрика Рока чтенья

Посвящается А. Белому

и

18 февраля 1918 года.

Чтенье I-е

Н. Николаевой

1. Не дрогнет бровь и губы стынут строго.

Круги черчу.

И все ясней в пространствах крышкой гроба

большою птицей реет чуть.

2. Я ныне, в царствие антихристово,

в годы собачьей любви нег,

вперяю слова на ветра волчий вой

К Матери Божьей Взываю: Машине.

3. И к тебе, и к тебе, Троево отродье –

с гирями маковых кос,

к Тебе, поправшей, как окурки годы

и собравшей их шумный покос.

4. К Тебе, не знающей бр. Альшванг скрижалей,

ни очереди у Вандрага:

гудками бури явись из дали,

явись, о явись, Кассандра!

5. В мурлыканьи аэроплана,

в тяжкой походке орудий,

в смерти лейтенанта Глана,

в женской щекатуренной груди,

6. и в минаретах слов поэта

чую, Кассандра, чую Твой шаг:

руки преломленые заката

твой рдяной стяг;

7. этих рдяных кос зигзаг

каждый новый день кутает в сон,

а трава семафоров глаз

никогда не звенит: «Благополучно».

8. И тебе мяукает рысьи

с головою в листьях осенних,

мой любимый Иоанн Креститель –

отрок Сережа Есенин.

9. Мать, Ива мать,

где сын твой махровый?

Вижу у него на груди талисман –

крест дубовый.

10. И вы, жены, неверные жены –

где свежие сгнили тела мужей?

Толь о бархатом травы, зеленой,

скрыто трупье от червей и от вшей.

11. Всеми жизнями, сжатыми

со сладкой земли полыни –

Кассандра гремела: «Братья,

в корявое верьте имя».

  – Никого теперь не жаль.

12. Пулеметами с метрополя

ты стучалась о каждые двери,

но могуча забвенья воля,

и вы, как всегда, ей не верили.

13. Осиным жужаньем ставила к стенке,

крякала выстрелом самоубийцы комнате,

напоминала тиком секундной стрелки,

молнией лязгала:

«Помните!

  Помните!

    Помните» –

14. Но вижу, вижу и знаю:

как соколы кружат слова –

их Кассандра картавым кварталом пускает

и они бумерангом ковыляют к вам.

15. Не дрогнет бровь и губы стынут строго.

Слова черчу.

И все ясней в пространствах крышкой гроба

Большою птицей реет чуть.

Чтенье II-е

А. Ранову.

16. Каждый расколот.

Пламенем муки объят.

Громом дней молот

бьет в корявый закат.

17. Гром знаменует:

близок срок, –

всуе волнами бьетесь, всуе –

мир занемог.

18. Ревут гудки, рокочут:

«Грядет»,

и, дыма ломая порчу, –

«Мы вот», –

19. мы вот, наготове –

ждем, будет день,

и в липкой горячке нови

не станет совсем деревень,

20. не прыснет зеленью травка,

ни понюшки цветка, –

вы увидите дым заткал

последней звезды канкан.

21. плиты, бетоны,

на углах из синемо --">