Юрий Михайлович Агеев - Избранное

его съешь!..

Сплюнул зубы защитник

и встал на рубеж.

Перестроились с ходу,

отвлекли, обвели.

Ну, теперь им по году

сидеть на мели.

Отстают, не угнаться,

бьём четвёртый с руки.

Не глядим, что канадцы —

хлипки мужики!

Гол второй, исхитряясь,

загнала их братва.

Нам плевать. Не смущаясь,

бьём их по головам.

В их воротах, — знай наших! —

пятый раз уже гол.

Знамя с клёном опавшим

убирают в чехол.

В их глазах злые слёзы,

тренер прёт на скандал.

Счёт: пять-два в нашу пользу,

выходим в финал.

Вслед нам шум стадиона,

как медведи идём.

В коридоре ждут жёны

с едой и питьём.

Будет кросс после ночи, —

под душ и на лёд.

Ну, на этот раз точно

нам всем повезёт.

 

 

Принц и нищий

Юрий Михайлович Агеев

Из двух дворов сошлись два принца

на рандеву. Один был свеж,

наряден, как иным не снится,

ну — марципан, — бери и ешь.

 

Другой в пыли, в лохмотьях жалких,

но прям и горд, и вот ещё:

похожи были, как две капли,

два принца, как костяшки счёт.

 

Принц первый — из Двора Тюдоров,

Двора Отбросов принц второй, —

но эта разница так скоро

исчезла, стала никакой.

И вот меняются одеждой,

и по ступенькам вниз бегут.

— До встречи, сударь! Прочь, невежды!

— Принц, возвратитесь, вас зовут.

Что горше царственного плена,

чью душу бедность не язвит?

Но не замечена подмена, —

суть укрывает внешний вид.

Том Кенти правом королевским

вершит разумные дела,

бродяжничает принц Уэльский,

к селу скитаясь от села.

Король державой недоволен,

бродяга слёзы льёт с утра,

хлебнули каждый чуждой доли,

Судьба промолвила: «Пора!»

Стоят два близнеца, и руки

плетями виснут у людей.

Всё возвращается на крУги,

хотя кругИ уже не те.

Страшитесь нищеты и трона, —

ведь крайностей всего лишь две:

игра судьбы — и вот корона

уже на чьей-то голове.

 

 

Над горами

Юрий Михайлович Агеев

Я видел горы свысока,

идя путём вершин.

Мне в мозг впечаталась строка:

«Прекрасен сход лавин...».

Окликни тишь, что спит века, —

и всё сойдёт с основ...

Но стыли синие снега

на спинах ледников.

Казались пропасти игрой

горячечной мечты,

смыкались там гора с горой

в бескрайние хребты.

Лепились села, точно мох,

убоги и тесны,

и реки брали мир врасплох,

срываясь с крутизны.

Наш самолёт бросало в дрожь

над безднами лететь.

И я подумал: «Вот где ложь

не сможет уцелеть!».

 

--">