Алексей Николаевич Апухтин - Избранное

час

Волненья беспокойного

Люблю смотреть на вас.

Но в зное те ж холодные,

Без цели и следа,

Несетесь вы, свободные,

Неведомо куда.

Всё небо облетаете…

То хмуритесь порой,

То весело играете

На тверди голубой.

А в вечера росистые.

Когда, с закатом дня

Лилово-золотистые,

Глядите на меня!

Вы, цепью изумрудною

Носяся в вышине,

Какие думы чудные

Нашептывали мне!..

А ночью при сиянии

Чарующей луны

Стоите в обаянии,

Кругом озарены.

Когда всё, сном объятое,

Попряталось в тени,

Вы, светлые, крылатые,

Мелькаете одни!

3 августа 1855

Павлодар

Близость осени

Еще осенние туманы

Не скрыли рощи златотканой;

Еще и солнце иногда

На небе светит, и порою

Летают низко над землею

Унылых ласточек стада, –

Но листья желтыми коврами

Шумят уж грустно под ногами,

Сыреет пестрая земля;

Куда ни кинешь взор пытливый –

Встречает высохшие нивы

И обнаженные поля.

И долго ходишь в вечер длинный

Без цели в комнате пустынной…

Всё как-то пасмурно молчит –

Лишь бьется маятник докучный,

Да ветер свищет однозвучно,

Да дождь под окнами стучит.

14 августа 1855

Отъезд

Осенний ветер так уныло

  В полях свистал,

Когда края отчизны милой

  Я покидал.

Смотрели грустно сосны, ели

  И небеса.

И как-то пасмурно шумели

  Кругом леса.

И застилал туман чужую

  Черту земли,

И кони на гору крутую

  Едва везли.

26 августа 1855

Орел

Сиротка

На могиле твоей, ох родная моя,

Напролет всю ту ночку проплакала я.

  И вот нынче в потемках опять,

Как в избе улеглись и на небе звезда

Загорелась, бегом я бежала сюда,

  Чтоб меня не могли удержать.

Здесь, родная, частенько я вижусь с тобой,

И отсюда теперь (пусть приходят за мной!)

  Ни за что не пойду… Для чего?

Я лежу в колыбельке… Так сладко над ней

Чей-то голос поет, что и сам соловей

  Не напомнит мне звуков его.

И родная так тихо ласкает меня…

Раз заснула она среди белого дня…

  И чужие стояли кругом, –

На меня с сожаленьем смотрели они,

А когда меня к ней на руках поднесли,

  Я рыдала, не зная о чем.

И одели ее, и сюда привезли.

И запели протяжно и глухо дьячки:

  «Со святыми ее упокой!»

Я прижалась от страха… Не смела взглянуть…

И зарыли в могилу ее… И на грудь

  Положили ей камень большой.

И потом воротились… С тех пор веселей

Уж никто не певал над постелью моей, –

  Одинокой осталася я.

А что после, не помню… Нет, помню: в избе

Жил какой-то старик… Горевал о тебе,

  Да бивал понапрасну меня.

Но потом и его уж не стало… Тогда

Я сироткой бездомной была названа, –

  Я живу у чужих на беду:

И ругают меня, и в осенние дни,

Как на печках лежат и толкуют они,

  За гусями я в поле иду.

Ох, родная! Могила твоя холодна…

Но людского участья теплее она –

  Здесь могу я свободно дышать,

Здесь не люди стоят, а деревья одни,

И с усмешкою злой не смеются они,

  Как начну о тебе тосковать.

Сиротою не будут гнушаться, как те,

Нет! Они будто стонут в ночной темноте…

  Всё кругом будто плачет со мной:

И так пасмурно туча на небе висит,

И так жалобно ветер листами шумит

  Да поет мне про песни родной.

1 октября 1855

Няня

Не тоскуй, моя родная,

Не слези твоих очей.

Как найдет кручина злая,

Не отплачешься от ней.

Посмотри-ка, я лампадку

Пред иконою зажгла,

Оглянись: в углу кроватка

И богата и светла.

Оглянись же: перед нами

Сладко спит младенец твой

С темно-синими глазами,

С светло-русой головой.

Не боится темной ночи:

Безмятежен сон его;

Смотрят ангельские очи

Прямо с неба на него.

Вот когда с него была ты,

От родимого села

В барский дом из дымной хаты

Я кормилицей вошла.

Всё на свете я забыла!

Изо всех одну любя,

И ласкала, и кормила,

И голубила тебя.

Подросла, моя родная…

С чистой, пламенной душой,

А красавица такая,

Что и не было другой.

Ни кручины, ни печали –

Как ребенок весела…

Женихи к тебе езжали:

За богатого пошла.

С тех-то пор веселья дума

И на ум к тебе нейдет;

Целый день сидишь угрюмо,

Ночи плачешь --">