Аполлон Александрович Григорьев , Николай Платонович Огарев , Николай Александрович Добролюбов , Иван Сергеевич Тургенев , Алексей Николаевич Апухтин , Константин Константинович Случевский , Иван Сергеевич Аксаков , Вера Николаевна Фигнер , Алексей Константинович Толстой , Каролина Карловна Павлова , Яков Петрович Полонский , Федор Иванович Тютчев , Лев Александрович Мей , Афанасий Афанасьевич Фет , Константин Михайлович Фофанов , Александр Александрович Навроцкий , Николай Максимович Минский , Алексей Николаевич Плещеев , Козьма Петрович Прутков , Владимир Сергеевич Соловьев , Петр Исаевич Вейнберг , Мирра Александровна Лохвицкая , Евдокия Петровна Ростопчина , Алексей Михайлович Жемчужников , Спиридон Димитриевич Дрожжин , Иван Захарович Суриков , Леонид Николаевич Трефолев , Евгений Павлович Гребенка , Семен Яковлевич Надсон , Аполлон Николаевич Майков , Лиодор Иванович Пальмин , Дмитрий Николаевич Садовников , Василий Степанович Курочкин , Василий Иванович Богданов , Иван Саввич Никитин , Петр Филиппович Якубович , Николай Федорович Щербина , Иван Петрович Мятлев , Михаил Илларионович Михайлов , Эдуард Иванович Губер , Алексей Ермилович Разорёнов , Александр Николаевич Аммосов , Пётр Лаврович Лавров , Александр Львович Боровиковский , Леонид Петрович Радин , Иннокентий Васильевич Федоров (Омулевский) , А́нна Па́вловна Барыкова - Русская поэзия XIX века. Том 2

глас?

Нам мнится: мир осиротелый

Неотразимый Рок настиг —

И мы, в борьбе, природой целой

Покинуты на нас самих;

И наша жизнь стоит пред нами,

Как призрак, на краю земли,

И с нашим веком и друзьями

Бледнеет в сумрачной дали;

И новое, младое племя

Меж тем на солнце расцвело,

А нас, друзья, и наше время

Давно забвеньем занесло!

Лишь изредка, обряд печальный

Свершая в полуночный час,

Металла голос погребальный

Порой оплакивает нас!

<1829>

Утро в горах

Лазурь небесная смеется,

Ночной омытая грозой,

И между гор росисто вьется

Долина светлой полосой.

Лишь высших гор до половины

Туманы покрывают скат,

Как бы воздушные руины

Волшебством созданных палат.

<1829>

Снежные горы

Уже полдневная пора

Палит отвесными лучами, —

И задымилася гора

С своими черными лесами.

Внизу, как зеркало стальное,

Синеют озера струи,

И с камней, блещущих на зное,

В родную глубь спешат ручьи.

И между тем как полусонный

Наш дольний мир, лишенный сил,

Проникнут негой благовонной,

Во мгле полуденной почил, —

Горе, как божества родные,

Над издыхающей землей

Играют выси ледяные

С лазурью неба огневой.

<1829>

Последний катаклизм

Когда пробьет последний час природы,

Состав частей разрушится земных:

Все зримое опять покроют воды,

И божий лик изобразится в них!

<1829>

«Еще шумел веселый день…»

Еще шумел веселый день,

Толпами улица блистала,

И облаков вечерних тень

По светлым кровлям пролетала.

И доносилися порой

Все звуки жизни благодатной —

И все в один сливалось строй,

Стозвучный, шумный и невнятный.

Весенней негой утомлен,

Я впал в невольное забвенье;

Не знаю, долог ли был сон,

Но странно было пробужденье…

Затих повсюду шум и гам,

И воцарилося молчанье —

Ходили тени по стенам

И полусонное мерцанье…

Украдкою в мое окно

Глядело бледное светило,

И мне казалось, что оно

Мою дремоту сторожило.

И мне казалось, что меня

Какой-то миротворный гений

Из пышно-золотого дня

Увлек, незримый, в царство теней.

<1829, 1851>

Вечер

Как тихо веет над долиной

Далекий колокольный звон,

Как шорох стаи журавлиной, —

И в шуме листьев замер он.

Как море вешнее в разливе,

Светлея, не колыхнет день, —

И торопливей, молчаливей

Ложится по долине тень.

<1829>

Полдень

Лениво дышит полдень мглистый,

Лениво катится река,

И в тверди пламенной и чистой

Лениво тают облака.

И всю природу, как туман,

Дремота жаркая объемлет,

И сам теперь великий Пан^{2}

В пещере нимф покойно дремлет.

<1829>

Лебедь

Пускай орел за облаками

Встречает молнии полет

И неподвижными очами

В себя впивает солнца свет.

Но нет завиднее удела,

О лебедь чистый, твоего —

И чистой, как ты сам, одело

Тебя стихией божество.

Она, между двойною бездной,

Лелеет твой всезрящий сон —

И полной славой тверди звездной

Ты отовсюду окружен.

<1829>

«Ты зрел его в кругу большого света…»

Ты зрел его в кругу большого света —

То своенравно-весел, то угрюм,

Рассеян, дик иль полон тайных дум,

Таков поэт — и ты презрел поэта!

На месяц взглянь: весь день, как облак тощий,

Он в небесах едва не изнемог, —

Настала ночь — и, светозарный бог,

Сияет он над усыпленной рощей!

<1829–1830>

«В толпе людей, в нескромном шуме дня…»

В толпе людей, в нескромном шуме дня

--">