Артём Александрович Кашкин - Взросление. Сборник стихотворений

«Энтропия»

Я чувствую стук из грудины,

Вибрацией полнится мир.

Мой истинный страх — энтропия,

Как слов, так и в целом частиц.

Как смыслов, идей или знаков,

Так жизней, играющих в пыль.

Мой мир, он и вправду прекрасен,

Особо прекрасна, ведь, ты.

Распад — это то же начало,

Конец не всегда одинок,

Но стук прерывает молчание,

Свой гул, издавая в ребро.

«Видеть мир поэтом — страшно»

Видеть мир поэтом — страшно,

Боль, испуг или петля.

Но все это было б важно,

Если б не было тебя.

Я скрываю боль под маской

Из этических границ,

Но рассвет багрово-красный

Осияет святость лиц.

Я один пишу стихи все,

Надо мной не зреет рок,

Но поэтова традиция -

жизни не учить урок.

Не играть и не стараться,

А нырять ко дну бегом,

Может вовсе не пытаться,

Но тогда мой мир — умрет.

«Я обезумел пред толпой»

Я обезумел пред толпой сегодня,

Как будто мазал мёдом стены,

И крик мой, искренней, животной болью,

Разрушит то, что строили моменты.

Вперёд — не значит быть счастливым,

Слова играют в лесенку со мной,

Я пеплом распишу свою картину.

Спасибо вам, что я ещё живой.

«Двадцать»

В небе крылышки летают,

На земле опять нога,

Ничего они не знают,

Кто твердят, что навсегда.

Навсегда — его и нету,

Вот и повод чтоб мечтать,

Перечеркивая лето,

Греет душу мне кровать.

И под тёплым одеялом

Я гляжу на тихий сон,

Где сплелись в прекрасном танго

Гордость, страх и Вавилон.

Где всегда — всего минута,

А на смерть есть полчаса,

Впереди эфиром будто

Распылялись берега,

И на пиках здешних башен

Очи чёрные стоят,

Тут расклад совсем не важен,

Впереди есть только ад.

Но проснуться мне не светит,

Так глубок и крепок сон,

Я сижу на чёрной мессе,

Надо мной звенит число.

Шутка, нет? Не знаю точно,

Кто поможет разобраться?

Страх пропитывает почву,

Надо мной звереет — двадцать.

«Формулы»

Я рисую формулы на небе,

Открываю новые мечты,

Быть учёным или же поэтом,

Мне не важно, главное своим.

Быть в гармонии с природой и собою,

И не знать, что завтра меня ждёт,

Энтропия все растёт, а я не строю

Никаких надежд на чёрный горизонт.

Поменялось время и пространство,

И я в вакууме, но все таки дышу,

И частицы снова пляшут танго,

Я впадаю в чёрную дыру…

«Я — не я»

Я — не я, вот и вся догма.

На распахнутую грудь,

Лилось слишком, слишком много,

И былого не вернуть.

Как всегда: печали, злости,

Не таи обиды друг,

Перемыты были кости:

Вот такой у вас досуг.

Через проклятое небо,

Через вечность, что есть быт,

Мне не видно человека,

Он во мне, собой, зарыт.

Но он просится наружу,

Бьет по дверкам и замкам,

Посылая мне ту стужу,

Что пирует по ночам.

Я — не я, вот и вся догма,

Но быть может ты — не ты?

Пусть на этом чёрном поле

Больше не растут цветы,

Коль мы знаем слишком мало,

И нам может не дано,

Но в предверии финала,

Мне приснился этот сон:

Я — не я, а я отдельно,

Вот две формы на показ,

Что есть я, а что лишь тело,

Я не знаю каждый раз.

«Я закат раскрасил мелом»

Я закат раскрасил мелом,

Что валялся под столом.

Эти треснутые стены

Пробиваю напролом.

Эти пресные подъезды,

Воздух ладаном пропах,

И когда то, на уезде

Я построю дивный сад.

Яблони, черешни, груши,

Вейся розой, куст родной,

А пока всё слишком скучно,

Город требует убой!

За голгофу и за зиму,

За меня и за тебя.

Эта сказка — некрасива,

Но чудесна, как всегда.

«А.В.»

Посвящается Роговой Алене Владимировне

Что на свете есть честнее,

Чем спокойный, тихий вздох?

Ручка нежного нежнее,

Чьё касание — чистый ток.