Владимир Романович Максименко - Конь метамодерна

детская беспечность,

И вот он я — собрался в путь далекий,

Каждым действием создавая строки

Моей биографии, что будут зубрить в школах,

А если оступился, то апокриф да приколы.

Экзистентная легенда, но пока что лишь юнец,

Весь мир сейчас мой эпос, мой властелин колец:

Я в нем Фродо, Саурон и Толкин.

На челе истории бью наколки,

И в конце сценария, что сам же и создал,

Устрою близким прощальный карнавал.

***

Я боле всех учебу ненавижу:

Вырезать бы ее словно грыжу.

Нахуй ваш ебучий, гадкий, мерзкий вуз.

Я бы расколол его, как самый прогнивший арбуз.

Нахуй пары под диктовку идиотов,

Я бы каждому пробил вертушку с лету,

Инфернальные дефиченты воцарились в деканате,

День ото дня пишут хуйню в свои трактаты.

Измученное месиво под названием студенты

Сдаёт свои жизни этим пидорам в аренду.

Я хочу быть как Гай Фокс — подорвать парламент,

На фоне взрыва довольно закурив парламент.

***

Покрытое наростами метатело

Измучено ментальной имплозией,

Среди людей чувствую себя амброзией.

Куда же пропал ты, Авиценна,

Кто теперь меня излечит?

Однако болен я или все-таки здоров,

Вдруг юродивый предтеча

Заложил девиацию основ,

И все остальные тупо повторяют,

Видоизменяя себя, дабы соответствовать шаблону?

Возможно, быть другим это нормально,

И не нужно уподобляться стерильности флакона?

***

Вокруг ложь, коварство, фальшь, но я вижу суть —

У воина нет цели, у воина есть только путь

Окрапленный дисперсией из крови, слёз и грязи.

Я бы каждой мрази сделал эвтаназию.

Этот стих будет обо всем, и в нем нет концепции,

Вновь поною на жизнь, приравняя к вивисекции.

В смокингах и рясах ходят нынче клоуны,

Судьбами жонглируют под предлогом богоугодного.

Нахуй пепси и кока колу, я лучше ёбну доброго.

Почему всех заботит мир идей, а на людей же поровну?

***

Самобичевание, уныние, печаль —

Теперь лишь с ними попиваю чай,

Послал нахуй рефлексию,

Её волей у меня щас кахексия.

Я грустная омёжка,

Всё счастье понарошку,

И тянется за мной каскадами тоска.

Коли так ебано в жизни — пускай,

Я тогда взгромозжу дворец-аберрацию,

И, как футуристический Гораций,

В стенах его буду писать только о себе,

В попытках отыскать истину в вине.

***

Понял, что мир клетка — я затворник,

Всё ещё пишу рассказ, но ёбнул второй сборник.

Стенфорд Пайнс — ученик мой шестипалый,

День тоскливо мрачный, но закат какой-то алый,

Как Гришины коленочки, продолжительно дарующего блаженство.

Я с друзьями возвёл юродивых дебилов до пределов совершенства.

Уже давно пишу не сколько ради смысла, сколько ради терапии,

Пытаюсь навести порядок в своей душевной энтропии:

Признаться честно, этот термин плохо понимаю,

Ну а хули не юзнуть, типо интеллектом благоухаю.

И мне так-то похуй, что рифмую на глагол:

У эстетов вызвал тошноту, словно я винилбензол.

Даже в этом сверхуродском тексте захуярил уйму панчей,

Так что каждый реперок в сторонке тихо плачет.

Из всей новой школы признаю лишь Дельта Пси,

Ну а если не согласен, лох, тогда просто пососи!

***

Поздравляю всех представителей псевдоарийской популяции,

Но я напоминаю, что даже самому пиздатому орлу нужно приземляться.

Каждый дурачок возомнил себя особенным просто потому что,

Кажись наша система перестаралась для них с муштрой.

Давно --">