Рюрик Ивнев , Вадим Габриэлевич Шершеневич , Константин Аристархович Большаков , (Хрисанф) - Крематорий здравомыслия

дебютировали в качестве футуристических авторов художник и поэт Л. Зак, писавший под псевдонимами Хрисанф и М. Россиянский, С. Третьяков, будущий советский прозаик и драматург Б. Лавренев. Наряду с совершенно неизвестными или забытыми ныне авторами – такими, как П. Широков или Н. Львова – в изданиях группы эпизодически участвовали В. Брюсов и И. Северянин.

Р. Ивнев (вероятно, несколько сдвигая хронологию) утверждает, что Шершеневич впервые объявил об организации группы и одноименного издательства на чествовании К. Бальмонта в «Обществе свободной эстетики» 7 мая 1913 г.: «На этом же вечере В. Шершеневич объявил о вновь организующемся издательстве „Мезонин поэзии“ <…> С этого момента, то есть с 1913 года, Вадим Шершеневич объявил себя футуристом. Само собой разумеется, издательство „Мезонин поэзии“ было основано как издательство футуристическое. С момента основания этого издательства в нем начали сотрудничать, кроме меня и Шершеневича, – Сергей Третьяков, Борис Лавренев и целый ряд других молодых поэтов»^[6].

Далее Ивнев, явно утрируя, упоминает о враждебности Шершеневича к прочим футуристическим издательствам:

«Интересно отметить тот факт, что В. Шершеневич, будучи организатором и главой издательства „Мезонин поэзии“, был в резко враждебных отношениях со всеми другими футуристическими издательствами. Так, например, в сборниках другого футуриздательства „Центрифуга“, которым руководил поэт Сергей Бобров, он не только не принимал участия, но в критическом отделе „Мезонина“ всячески поносил эти сборники, несмотря на то, что многие из его сотрудников (я в том числе) печатались и там. Я уже не говорю про группу футуристов: Хлебникова, братьев Бурлюков, Крученых, Маяковского, Каменского, которые к футуристам „Мезонина поэзии“ и „Центрифуги“ относились враждебно, не считая их настоящими „кровными“ футуристами».

Безусловно, Ивнев преувеличивает: Шершеневич поддерживал определенные дружеские связи с В. Маяковским (который был даже заявлен как один из будущих авторов альманахов группы), сотрудничал с «Петербургским глашатаем» И. Игнатьева и «Очарованным странником» В. Ховина. Его нападки на гилейцев в «Пире во время чумы», как тонко подметил В. Марков^[7], дипломатически ограничивались наиболее одиозным из последних – А. Крученых.

В целом «Мезонин поэзии» определенно тяготел к эгофутуризму и представлял собой умеренное футуристическое крыло, что давно и справедливо отмечено историками футуризма. Группа не отличалась ни сколько-нибудь разработанной программой, ни едиными эстетическими принципами, и вполне невнятные теоретические статьи Шершеневича и Зака никак не могли их заменить. Участники эфемерного объединения, как вспоминал Шершеневич, напоминали хрестоматийных лебедя, рака и щуку:

«„Мезонин поэзии“ плутал посередине. Третьяков тащил его к кубофутуристам, Зак – к футуристическому академизму, Широков и ряд петербуржцев – к эгофутуризму, а я тихонько гнул к будущему имажинизму»^[8].

Кроме трех альманахов, как уже говорилось выше, «Мезонин поэзии» выпустил книги В. Шершеневича «Экстравагантные флагоны», «Пламя пышет» Р. Ивнева и «Сердце в перчатке» К. Большакова. 13 декабря 1913 г. состоялся вечер группы в первом женском клубе; в нем участвовали В. Шершеневич, С. Третьяков, К. Большаков, Б. Лавренев и др. Внимательно выслушав доклад Третьякова, публика встретила хохотом стихи авторов «Мезонина».

К концу 1913 г. деятельность «Мезонина поэзии» сошла на нет. Планировавшийся к выходу в январе 1914 г. альманах «Январские футурналии» так и не был издан, а участники объединения примкнули к другим группам или отошли от литературы.

* * *

Альманахи «Мезонина поэзии» воспроизводятся по первоизданиям с исправлением очевидных или указанных издателями опечаток и заменой устаревших i, ъ, i. В остальном сохранена орфография и пунктуация оригинальных изданий.

Н. А.

Вернисаж мезонина

Миленькая! Пожалуйста… – Это анонимное введение написано Хрисанфом (Л. Заком); ниже под «Самой Очаровательной» подразумевается Поэзия.

Fi done. – Фу! Позор! (франц.).

Отава, Пейва, Укко, Ахти… – Здесь и ниже – боги карело-финского пантеона.

…Danse macabre – Пляска смерти (франц.); средневековый аллегорический сюжет живописи и словесности, изображающий Смерть (обычно в виде скелета), которая ведет к могиле пляшущий хоровод представителей различных классов общества. Мотив danse macabre --">