Александр Александрович Блок - Том 2. Стихотворения и поэмы 1904-1908

моих полотен

Ты лампадный свет зажгла.

Опусти прозрачный полог

Отходящего царя.

На вершинах колких елок

Занимается заря.

Путь неровен. Ветви гибки.

Ими путь мой устели.

Царски-каменной улыбки

Не нарушу на земли.

Январь 1904

«Я восходил на все вершины…»

Я восходил на все вершины,

Смотрел в иные небеса,

Мой факел был и глаз совиный,

И утра божия роса.

За мной! За мной! Ты молишь взглядом,

Ты веришь брошенным словам,

Как будто дважды чашу с ядом

Я поднесу к своим губам!

О, нет! Я сжег свои приметы,

Испепелил свои следы!

Всё, что забыто, недопето,

Не возвратится до Звезды –

До Той Звезды, которой близость

Познав, – сторицей отплачу

За всё величие и низость,

Которых тяжкий груз влачу!

15 марта 1904

«Ты оденешь меня в серебро…»

Ты оденешь меня в серебро,

  И когда я умру,

Выйдет месяц – небесный Пьеро,

  Встанет красный паяц на юру.

Мертвый месяц беспомощно нем,

  Никому ничего не открыл.

Только спросит подругу – зачем

  Я когда-то ее полюбил?

В этот яростный сон наяву

  Опрокинусь я мертвым лицом.

И паяц испугает сову,

  Загремев под горой бубенцом…

Знаю – сморщенный лик его стар

  И бесстыден в земной наготе.

Но зловещий восходит угар –

  К небесам, к высоте, к чистоте.

14 мая 1904

«Фиолетовый запад гнетет…»

Фиолетовый запад гнетет,

Как пожатье десницы свинцовой.

Мы летим неизменно вперед –

Исполнители воли суровой.

Нас немного. Все в дымных плащах.

Брыжжут искры и блещут кольчуги.

Поднимаем на севере прах,

Оставляем лазурность на юге.

Ставим троны иным временам –

Кто воссядет на темные троны?

Каждый душу разбил пополам

И поставил двойные законы.

Никому не известен конец.

И смятенье сменяет веселье.

Нам открылось в гаданьи: мертвец

Впереди рассекает ущелье.

14 мая 1904

Взморье

Сонный вздох онемелой волны

Дышит с моря, где серый маяк

Указал морякам быстрины,

Растрепал у подне́бесья флаг.

Там зажегся последний фонарь,

Озаряя таинственный мол.

Там корабль возвышался, как царь,

И вчера в океан отошел.

Чуть серели его паруса,

Унося торжество в океан.

Я покорно смотрел в небеса,

Где Она расточала туман.

Я увидел Глядящую в твердь –

С неземным очертанием рук.

Издали́ мне привиделась Смерть,

Воздвигавшая тягостный звук.

Там поют среди серых камней,

В отголосках причудливых пен –

Переплески далеких морей,

Голоса корабельных сирен.

26 мая 1904

«Я живу в глубоком покое…»

Я живу в глубоком покое.

Рою днем могилы корням.

Но в туманный вечер – нас двое.

Я вдвоем с Другим по ночам.

Обычайный – у входа в сени

Где мерцают мои образа.

Лоб закрыт тенями растений.

Чуть тускнеют в тени глаза.

Из угла серебрятся латы,

Испуская жалобный скрип.

В дальних залах – говор крылатый

Тех, с кем жил я, и с кем погиб.

Одинок – в конце вереницы –

Я – последний мускул земли.

Не откроет уст Темнолицый,

Будто ждет, чтобы все прошли.

Раздавив похоронные звуки

Равномерно-жутких часов,

Он поднимет тяжкие руки,

Что висят, как петли веков.

Заскрипят ли тяжкие латы?

Или гроб их, как страх мой, пуст?

Иль Он вдунет звук хриповатый

В этот рог из смердящих уст?

Или я, как месяц двурогий,

Только жалкий сон серебрю,

Что приснился в долгой дороге

Всем бессильным встретить зарю?

15 июня 1904

«Поет, краснея, медь. Над горном…»

Поет, краснея, медь. Над горном

Стою – и карлик служит мне;

Согбенный карлик в платье черном,

Какой являлся мне во сне.

Сбылось немного – слишком много,

И в гроб переплавляю медь.

Я сам открыл себе дорогу,

Не в силах зной преодолеть.

Последним шествием украшен,

Склонюсь под красный балдахин.

И прогремят останки башен

С моих довременных вершин.

И вольно – смуглая гадалка,

Спеша с потехи площадной,

Швырнет под сени катафалка

Свой воскрешающий запой.

Тогда – огромен бледным телом –

Я красной медью зазвучу.

И предо мною люди в белом

Поставят бледную свечу.

4 июля 1904