Сергей Данилов - Радуга ярких проказ

Взмывают шуток яркие петарды.

Я, променяв на дискотеки нарды,

От боли маюсь, крашеный плейбой,

В сетях рассвета, но потом опять

Готов кутить и дурочку валять.

Для балагурства множество причин.

Оно не пахнет приторно аптекой,

Пропыленной пустой библиотекой,

Выбрасывает в кровь серотонин.

Пока кудесит афродизиак,

Не нужен прикроватный аммиак.

Пожарник

Она обожгла меня пламенем –

Дыханьем прерывистым, жарким.

Смущённым я выглядел, жалким

Под рыжим трепещущим знаменем

Её бесподобных волос.

Возник осторожный вопрос:

Что делать с крутым темпераментом,

В любую минуту готовым

Спалить огнедышащим словом?

Её не остудишь регламентом.

Возможно с ней только гореть

И в грешном пылу умереть

От пышущих углей желания,

Которые страсть раздувает,

Приличия рамок не знает

В искристом потоке сознания

И ревностном едком дыму.

Сквозь пляшущих дум бахрому

Мне чудились свечи, паяльники,

Обугленный остов квартиры,

Блестящие каски, мундиры.

Решил я податься в пожарники,

Спасать от огня род людской…

И кончил, довольный собой.

Признанный гений

Возношу восхваления Богу,

Что я встретил тебя на пути.

Без тебя, дорогая, дорога

То плелась, то петляла убого.

Изнывала судьба взаперти.

У чужого скулила порога,

Пред закрытыми плотно дверями,

И царапала когти о них.

Депрессивно-тягучими днями

Одаряла бездомным рублями,

Получала порою под дых.

Удивлённо играла бровями,

Обсуждая прокол и ошибку,

Первый плохо продуманный шаг.

Убирала в загашник улыбку,

Понимая, что первую скрипку

Не сыграть в этой жизни никак,

Ведь признанье непрочно и зыбко.

Ты избавить смогла от сомнений,

Пробудить поэтический пыл.

Я расстался с чредой поражений,

Сбросил тяжкий балласт унижений,

Вдохновенно азартно творил,

Лишь тобою оцененный гений.

Самосожжение

Да, я научился в последнее время

Не грезить тобой, не страдать по ночам,

Предаться житейским простым мелочам,

Отбросив вопросов ненужное бремя,

Оставить дотошные самокопанья,

Сковать крепко-накрепко переживанья.

И я разучился, как это ни странно,

На зов беспокойной стрелою лететь.

Не будет любовной контузии впредь!

Нет места страстям — ведь душа бездыханна,

Зажата обидой в тисках пораженья,

Ведущего мысленно к самосожженью.

Игра в правду

Игра наша «в правду» закончилась плохо,

Как будто сначала отрезали ухо,

Потом сапогом зарядили под брюхо…

Не ждал я, признаться, такого подвоха.

Болит нестерпимо, не сделать и вдоха…

Оставила шрам навсегда «развлекуха» –

Глубокий, извилистый, словно гадюка,

Зашитый небрежно хирургом с похмелья.

Ответы лишили былого веселья,

Раскинула неводы ревность-подлюка.

Она оказалась едка, длиннорука,

Бездонна, безвыходна — мрак подземелья,

Хранящего в чреве недобрые думы.

Растут они быстро, как мёрзлая глыба.

Хрустит откровений коварная дыба.

Крушенье! Я заперт в заброшенном трюме,

Безвольно вишу в паутине раздумий.

И всё же за горькую правду спасибо.

Значимая величина

Светлы при рождении наши глаза,

Уходим мы с карими — молча и хмуро.

Уже не сдают по ночам тормоза,

Поскольку забыта давно увертюра,

Засалены с постеров див образа,

Пестрит арабесками слов рецептура.

Вначале мы рады увидеть чужих,

Готовы к любому залезть на колени,

Потом игнорируем даже родных,

Скользим по квартире, печальные тени.

Боль, горечь, тоска составляют триптих,

Евангелие от врачей — бюллетени.

На первых порах мы болтаем легко,

Рекой полноводной текут разговоры,

Беседы уносят порой далеко,

Не зная преград и минуя заторы.

Когда же брюшко раздувает трико,

Молчим о делах, словно жалкие воры.

От старта до финиша путь непростой –

Меняются облик, привычки и нравы,

На место задора приходит застой,

И дети на фото не так моложавы.

Остаться бы значимой величиной…

Разбиться в болиде в объятьях шалавы.

Предвкушение

Свекла, орехи и гранат –

Здоровой жизни я фанат.

Гранаты, свёкла и орехи –

Вы так важны в моём успехе.