Дмитрий Александрович Пригов - Неложные мотивы

мальчики

Местные

Его берёт тоска

Но они проходят кучкою

Неясно веселясь

И он безумной Жучкою

Вдруг

Виляя и виясь

На четырёх лохматых лапах

В ужасе летит за ними

Лая и задыхаясь

* * *

Однообразный ход вещей –

Летают мухи преотлично

Я наварю к обеду щей

Жирных

Правда скорее символично

Чем реально

И станет хорошо и скучно

Глядь — за спиною кто-то скушал

Всё

Не мыши ведь

* * *

Я безумен, но ругать

Бабушка не станет

Безумная же

Меня

Хорошо в полях гулять

На колхозном стане

По осени

Ноги в грязи извозив

Ой, как сладко! сладко!

Вон, уже лежит в грязи

Тёплой

Дивная солдатка

Меня ожидая

* * *

Есть некъя низменная часть

От целого меня

Что воспалив дурную страсть

И вдруг переменя

Меня

Нежного

Тихого

Целиком переменя

Бросает в некий страшный омут

А ведь могло б всё по-другому

Выйти

Между нами

Двоими

По мотивам поэзии Юлии Куниной

Лондон * 1994

Предуведомление

Ясно дело, что по мотивам не любой поэзии можно писать. Но и ясно, что к поэзии, послужившей мотивом к написанию этих опусов, они имеют весьма условное отношение. Но что же их тогда связывает? Трудно сказать. Зачастую — просто удачно и вовремя брошенный взгляд на прилавок, где долго, не привлекая ничьего внимания, пылилась эта книжонка. Я не хочу сказать, что эти стихи не имели, кроме меня, иного читателя (хотя так хотелось бы), но мое прочтение, по определению данного труда, есть наиболее пристальное и пристрастное. Оно есть сильное толкование. То есть такое толкование, которое зачастую мало что оставляет от толкуемого материала.

* * *

Вот и сошлось две подруги

На просеке, как листа

Белизна

Нетронутая

Но мы не любили друг друга

Я гордой была, ты — проста

Была

Но я гордой была по-простому

А ты простою была, но истому

Гордости

Прочитывала я на твоём лице

* * *

Нагие обовьём друг друга

Как спирали

Но я тебя не вижу, ты так туго

Скручен

Вниз головой, как Пётр — сначала

Тебя ещё я различала

По пульсу

А после — после по причине

Понятной

Тебя уже в своей вагине

Различала лишь

Обнаружила

Различила

* * *

Какою-то силой несома

При позднекитайской луне

Бывает вот так хромосома

Опомнится тихо во мне

И вскинется где-то под кожей

В тиши: Я хочу быть такой же

Как она –

Но ведь ты же малюсенькая! –

А я вырасту! –

Тогда и поговорим

* * *

Когда лимонная луна

Нависнет над собачьей миской

И вдруг увидит: пусто, склизко

А где собака? — Так она

Давно уже сошла с ума

Тебе разве не передавали? –

Нет. Жаль. Хорошая была собака. –

Да уж, действительно хорошая

* * *

Их муки вечные не ждут

Сволочей

Привыкших

Спокойны их сердца

Посткоммунистические

Да, им к лицу их подлый труд –

До кончиков конца

Их!

Ишь –

Раскраснелись даже

* * *

Бесстыдные немыслимые вещи

С улыбкою мне шепчет по ночам

Он! –

Кто? –

Не знаю

И груди топчет и рукою ищет! –

Что ищет? –

Да противоположное очам! –

А что очам-то противоположное? –

А и сказать не могу! –

Почему же это? –

Стыдливая я

* * *

Два чёрных яда, сладкие на вкус

Я знаю их, но путаю упорно –

Один из них как Плотиновый Нус

Другой из них пустой и просто чёрный

Но оба страшно ядовитые

Однако для меня безвредные

А вот ребёнок в руки их берёт

Тихо! –

Посмотрим же, какой он изберёт

* * *

Стояли тихо у дверей

В вечерний поздний час

Как тени

И шустрый маленький еврей

Как мышка между нас

В дом прошмыгнул

Вот я сейчас его кнутом! –

О ком ты? — Я о том

Еврее! –

Каком еврее? –

Ну, что в дом прошмыгнул! –

Да ты путаешь что-то

По мотивам поэзии Дубинчика

Лондон * 1995

Предуведомление

Вот еще один камень в основание того благостного времени, когда поэты, как последние из способных на то людских особей (так положено, полезно и осмысленно — их взаимоотталкивание и противостояние как символ и явление предельной человеческой самости в ее предельном напряжении --">