Алексей Борисович Черных - Другие восьмистрочия

* * *

Всё может быть, может быть, может быть…

А может и вовсе не быть…

И сердце, и душу изгложет ведь

Излишне нервозная прыть.

Исстарится вся, измотается

В запутанных мыслях мечта.

И где-то средь них затеряется…

А это жижи неспроста.

* * *

Оно в тебе, оно во мне,

В грозу и гром, и в тишине

Я знаю — истина в вине,

Но то такое…

Рассчитывай, что повезёт,

Когда ты двинешься вперёд,

Но каждый новый поворот

Рвёт всё живое.

* * *

Здесь волки не будут сыты,

А овцы не будут целы;

Здесь мелочные профиты

Важнее ценностей зрелых;

Здесь всякий из логики выслан

В страну алогичной тризны.

И здесь за инфляцией смыслов

Идёт инфляция жизни.

* * *

Чу́дище о́бло, озо́рно, огро́мно,

Стозе́вно и ла́яй

Смотрит вослед — не беззлобно и томно, —

Почти не мигая.

Мозгом спинным ощущать этот взгляд ты

Ещё будешь долго.

С чудищем о́блым общаться вприглядку —

Стараться без толка.

* * *

Это вам не это,

Это вам не то.

К нам спешит с приветом

Серый конь в пальто.

За конём тем рифма

Из Караганды.

Подожди-ка, нимфа,

Отдохнёшь и ты.

* * *

Он побледнел, затем, как будто

Чуть отойдя от тошноты,

Меня назвал зачем-то Брутом

Добавив вялое «И ты…»

Но мне такая антитеза

Казалось ложной. Убеждён,

Что это я сражённый Цезарь,

А Брут, прошу прощенья, — он!:)

* * *

Что достигнем желаемого,

не беспокоюсь —

Знаю. Хоть порою

в счастье не верится.

Ведь конечная цель наша —

даже не полюс,

А звезда на хвостике

Малой медведицы.

О чём-то большем

За детьми того декабря

Дитю января — трудно.

Оно будто дышит зря

И всхлипывает простудно;

Оно — никудышный актёр,

Хоть паузу тянет дольше.

Ему не доступен флёр

Снов, что о чём-то большем.

2.

Ночами душевная муть

Становится шире и скольже,

А хочется просто уснуть,

Не думать о чём-то большем.

И хочется не считать

Баранов, овец, полудурков.

Зло хочется обругать

Морфеевых сна драматургов.

* * *

…И когда растворятся все льды,

Лучше точно не станет.

Образуется много воды,

Станут лишними сани.

Но не будет уютней, теплей —

Станет мокро и сыро,

Много кашля и много соплей,

И тоски на полмира.

* * *

Наш субъективный мир как есть —

Самообмана лесть.

И эта лесть настоль мила,

Что мы не видим зла

В самообманываниИ

Себя, своей семьи.

И верим в то, что мир-болван,

Поверит в наш обман.

* * *

Твердят, поэт в страдании творит,

И дескать, без несчастий не сумеет

Он выдать на-гора заветный хит,

От коего читатель офигеет.

Страдать не обязательно. Порой

Приятности от мук рифмоплетенья

Сравнимы с увлекательной игрой,

Где как «Game over» — взрыв стихотворенья.

* * *

Ясное небо. …И ветер в сосновом бору

Ветви от снежного плена шутя зачищает.

Снежная пыль, опадая, на солнце играет,

Блещет, мерцает и радует глаз поутру.

Как он хорош, этот яркий «слепой» снегопад!

Легкий мороз одаряет нас свежестью щедро,

Сосны качаются в такт дуновениям ветра.

Такт дуновения жизни пьянит во сто крат.

* * *

Когда б поэтов щедро награждали

Дензнаками за их общенье с Музой,

Они бы как тогда живописали

Суть бытия — с желаньем иль обузой?

Ведь их монетизация принудит

Творить в созвучье лишь с монетным звоном.

От лишней денежки поэта не убудет,

Но зазвучит ли он в созвучье оном?

* * *

День, уходящий в ночь,

Не вернуть.

Я не смогу превозмочь

Этот путь.

Так происходит всегда

На свету:

Тянет нас всех туда,

В темноту…

* * *

Мы словно свыше осчастливлены

Нежданно чётким проясненьем:

Иные чувственные символы

Сместили миропредставленье.

Иные: вздохи, взгляды, тонкости,

И отношенье к празднословью, –

Весь мир иной! Без однобокости!

Мы осчастливлены любовью.

* * *

Мы печаль не поселим в доме —

Пошлём её нафиг.

А душе для любовной истомы

Составим график:

Пять минут понудила и хватит —

В иное время

Мы от счастья фигеем и ради

Любви шалеем.