Андрей Белый - После разлуки. Берлинский песенник

Андрей Белый ПОСЛЕ РАЗЛУКИ Берлинский Песенник

ВЕЧЕР

Точно взглядами, полными смысла

Просияли,—

Мне ядом горя,—

Просияли

И тихо повисли

Облаков златокарих края…

И взгонят беспризорные выси

Перелетным

Болотным глазком;

И — зарыскают быстрые рыси

Над болотным,—

Над черным — леском.

Где в шершавые, ржавые травы

Исчирикался летом

Сверчок,—

Просвещается злой и лукавый,

Угрожающий светом

Зрачок.

И — вспылает

Сквозное болото;

Проиграет

Сквозным серебром;

И — за тучами примется кто-то

Перекатывать медленный гром.

Слышу — желтые хохоты рыси.

Подползет; и — окрысится: «Брысь!»…

И проискрится в хмурые

Выси

Желто-черною шкурою

Рысь.

1922

Цоссен

ПОЕТСЯ ПОД ГИТАРУ

Я —

Словами так немощно

Нем:

Изречения мои — маски…

И —

Рассказываю

Вам всем —

— Рассказываю

Сказки,—

— Потому что —

Мне так суждено,

А почему —

Не понимаю;—

— Потому что —

Все давно ушло во тьму,

Потому что — все равно:

Не знаю, или знаю…

Потому что мне скучно — везде…

Потому что сказка — изумрудная,

Где —

Все — иное…

Потому что так хочется в брызнь

Утех;

Потому что: трудная

Жизнь

у всех —

— С одною развязкою…

Потому что, —

— Наконец,—

— Зачем

Этот ад?

Потому что —

— Один конец

Всем…

И во мне подымается смех

Над

Судьбою

Всех —

— И —

— Над

Собою!..

1922

Цоссен

ОПЯТЬ ГИТАРА

Заманя,

Помаргивает светляками

На нас —

— Скат…

На меня

Вздрагивают глаз —

Твоих —

— Умерки…

И —

тенеет: малиново-апельсинный

Закат —

В малиново-апельсинные

Сумерки…

Отуманенная, остуженная, серебряная

Вода

Под ногами, под нами —

Там…

Что-то, под гору замирающее

В хрусте…

Там —

Под нами, под ногами —

Вниз убегающие

Года,

Поднимающие

Туманами —

Серебряные

Грусти…

«Мертвых слов не говори,

Не тверди,—

Дорогая!..»

И мигнуло —

— Над —

— Беспризорными

Проблесками

Зари, —

— В тверди

Призорочной

Перегорая,—

— «Тебе одна дорога, а мне —

Другая!»

1922

Цоссен

НЕТ

Ты, вставая, сказала, что — «нет»;

И какие-то призраки мы:

Не осиливает свет —

Не Осиливает: тьмы!..

Солнце легкое, — красный фазан,

Месяц матовый, — легкий опал…

Солнце, падая, — пало: в туман;

Месяц — в просерень матово встал.

Прошли — остывающие струи —

К теневым берегам —

Облака — золотые ладьи

Парусами вишневыми: там.

Растворен глубиной голубой,

Озарен лазулитами лет,

Преклонен — пред Тобой и под Тобой…

Но — Ты выговорила. «Нет!»

И холодный вечерний туман

Над сырыми лугами вставал.

Постигаю навсегда, что ты — обман.

Поникаю, поникаю: пал!

Ты ушла… Между нами года —

Проливаемая куда?—

Проливаемая — вода:

Не увижу — Тебя — Никогда!

Капли точат камень: пусть!

Капли падают тысячи лет…

Моя в веках перегорающая грусть —

Свет!

Из годов — с теневых берегов —

Восстают к голубым глубинам

Золотые ладьи облаков

Парусами крылатыми — там.

Растворен глубиной голубой,

Озарен лазулитам лет.

В этом пении где-то — в кипении

В этом пении света — Видение —

Мне:

Что — с Тобой!

1901–1922

Москва — Цоссен

ПРОРОК

Завечерел туман ползущий

В вечеровую тень огней;

Тусклы оливковые кущи.

И — светит месяц из теней.

Он, Серебристый, волей рока

Бросает в зримый наш позор, —

Как ясноокого пророка

Неизъяснимо грустный взор.

В тысячелетние разгулы

Он поднимает ясный жар:

И бронзорозовые скулы,

И взора --">