Николай Степанович Гумилев - Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 4. Стихотворения. Поэмы (1918–1921)

Вступление Оглушенная ревом и топотом,

Облеченная в пламень и дымы,

О тебе, моя Африка, шепотом

В небесах говорят серафимы.

И, твое открывая Евангелье,

Повесть жизни ужасной и чудной,

О неопытном думают ангеле,

Что приставлен к тебе, безрассудной.

Про деянья свои и фантазии,

Про звериную душу послушай,

Ты, на дереве древнем Евразии

Исполинской висящая грушей.

Обреченный тебе, я поведаю

О вождях в леопардовых шкурах,

Что во мраке лесов за победою

Водят воинов стройных и хмурых.

О деревнях с кумирами древними,

Что смеются усмешкой недоброй,

И о львах, что стоят над деревнями

И хвостом ударяют о ребра.

Дай за это дорогу мне торную

Там, где нету пути человеку,

Дай назвать моим именем черную,

До сих пор не открытую реку;

И последнюю милость, с которою

Отойду я в селенья святые:

Дай скончаться под той сикоморою,

Где с Христом отдыхала Мария.

5. Красное Море

Здравствуй, Красное Море, акулья уха,

Негритянская ванна, песчаный котел,

На твоих берегах вместо влажного мха

Известняк, как чудовищный кактус, расцвел.

На твоих островах в раскаленном песке,

Позабытых приливом, растущим в ночи,

Умирают страшилища моря в тоске:

Осьминоги, тритоны и рыбы-мечи.

С африканского берега сотни пирог

Отплывают и жемчуга ищут вокруг,

И стараются их отогнать на восток

С аравийского берега сотни фелуг.

Как учитель среди шалунов, иногда

Океанский проходит средь них пароход.

Под винтом снеговая клокочет вода,

А на палубе — красные розы и лед.

Ты бессильно над ним, пусть ревет ураган,

Напухает волна за волной, как гора,

Лишь и будет, что скажет, вздохнув, капитан:

«Слава Богу, свежо, надоела жара!»

Блещет воздух стеклянный, налитый огнем,

И лучи его сыпятся, словно цветы,

Море, Красное Море, ты царственно днем,

Но ночами еще ослепительней ты.

Только в небо скользнут водяные пары,

Тени черных русалок мелькнут на волнах,

Нам чужие созвездья, кресты, топоры

Над тобой загорятся в небесных садах.

Из лесистых ущелий приходят слоны,

Чутко слушая волн набегающих гул,

Обожать отраженье ущербной луны

Подступают к воде и боятся акул.

И когда выступает луна на зенит,

Вихрь проносится, запахи моря тая,

От Суэца до Бабель-Мандеба звенит,

Как Эолова арфа, поверхность твоя.

И ты помнишь, как, только одно из морей,

Ты когда-то исполнило Божий закон,

Ты раздвинуло цепкие руки зыбей,

Чтоб прошел Моисей и погиб Фараон.

6. Египет

Как картинка из книжки старинной,

Услаждавшей мои вечера,

Изумрудные эти равнины

И раскидистых пальм веера.

И каналы, каналы, каналы,

Что несутся вдоль глиняных стен,

Орошая Дамьетские скалы

Розоватыми брызгами пен.

И такие смешные верблюды

С телом рыб и с головками змей,

Словно дивные, древние чуда

Из глубин пышноцветных морей.

Вот каким ты увидишь Египет

В час божественный трижды, когда

Солнцем день человеческий выпит

И, колдуя, струится вода.

Это лик благосклонной Изиды

Или пламя встающей луны?

Неужели хотят пирамиды

Посягнуть на покой вышины?

Сфинкс улегся на страже святыни

И с улыбкой глядит с высоты,

Ожидая гостей из пустыни,

О которых не ведаешь ты.

Но довольно! Ужели ты хочешь

Вечно жить средь минувших услад.

И не рад ты сегодняшней ночи

И сегодняшним звездам не рад?

Не обломок старинного крипта,

Под твоей зазвеневший ногой,

Есть другая душа у Египта

И торжественный праздник другой.

Словно пестрая Фата-Моргана,

Виден город, над городом свет;

Над мечетью султана Гассана

Протыкает луну минарет.

На широких и тихих террасах

--">