Александр Викторович Еременко - Добавление к сопромату

базар»…

Вот уже еле слышно сказал комиссар:

мы еще поглядим, кто скорее умрет…

На вершинах поэзии, словно сугроб,

наметает метафора пристальный склон.

Интервентская пуля, летящая в лоб,

из затылка выходит, как спутник-шпион.

Мимо Белых Столбов, мимо Красных Ворот,

мимо дымных столбов, мимо траурных труб.

«Мы еще поглядим, кто скорее умрет».

— А чего там глядеть, если ты уже труп.

Часто пишется «труп», а читается — «труд»,

где один человек разгребает завал

и вчерашнее солнце в носилках несут

из подвала в подвал.

И вчерашнее солнце в носилках несут,

и сегодняшний бред обнажает клыки.

Только ты в этом темном раскладе не туз.

Рифмы сбились с пути или вспять потекли

мимо Трубной и речки, завернутой в медь.

Кто упал, кто пропал, кто остался сидеть…

Вдоль железной резьбы, по железной резьбе

мы поедем на «А» и на «Б».

На вывод войск из Афганистана

Девятый год войны в Афганистане…

И я подумал: хватит мне молчать!

Сейчас меня ругать никто не станет,

что я решил об этом написать.

Сейчас меня, наверное, похвалят,

 чтоб напечатать сразу здесь и там.

Ну, кроме тех, кто на лесоповале,

все за Афган, но по другим статьям.

Меня поймут и Язов, и Громыко

(пускай не вдруг, но это их дела),

поймут меня и Сахаров, и Быков,

поймет Василий Теркин, Гоп-со-Смыком…

И уж легко поймет Наджибулла.

Ну может, не поймет меня Проханов,

Ну Розенбаум, ну Бабрак Кармаль,

ну — младший Боровик! Но из душманов

любой Фарид отдаст мне свой медаль.

Пришел конец кошмарным голодовкам —

и можно снова водку выпивать.

Нам даже очень гордые литовки

в трамваях стали место уступать.

Эмблемы в урны, братья пацифисты!

И танки возвращаются с войны.

Нам позарез нужны специалисты

внутри страны.

Стихи о сухом законе, посвященные свердловскому рок-клубу

«Высоцкий разбудил рокеров, рокеры предопределили решения XXVII съезда»

(А. Козлов. Рок, как двигатель ускорения.)

Он голосует за сухой закон,

балдея на трибуне, как на троне.

Кто он? Издатель, критик, чемпион

зачатий пьяных в каждом регионе,

лауреат всех премий… вор в законе!

Он голосует за сухой закон.

Он раньше пил запоем, как закон,

по саунам, правительственным дачам,

как идиот, забором обнесен,

по кабакам, где счет всегда оплачен,

а если был особенно удачлив, —

со Сталиным коньяк «Наполеон».

В 20-х жил (а ты читай — хлестал),

чтобы не спать, на спирте с кокаином

и вел дела по коридорам длинным,

уверенно идя к грузинским винам,

чтобы в конце прийти в Колонный зал

и кончить якобинской гильотиной.

Мне проще жить — я там стихи читал.

Он при Хрущеве квасил по штабам,

при Брежневе по банькам и блядям,

а при Андропове — закрывшись в кабинете.

Сейчас он пьет при выключенном свете,

придя домой, скрываясь в туалете…

Мне все равно — пусть захлебнется там!

А как он пил по разным лагерям

конвойным, «кумом», просто вертухаем,

когда, чтоб не сойти с ума, бухая

с утра до ночи, пил, не просыхая…

Сухой закон со спиртом пополам.

Я тоже голосую за закон,

свободный от воров и беззаконий,

и пью спокойно свой одеколон

за то, что не участвовал в разгоне

толпы людей, глотающей озон,

сверкающий в гудящем микрофоне!

Я пью за волю, с другом, не один,

за выборы без дури и оглядки,

я пью за прохождение кабин

на пунктах в обязательном порядке,

пью за любовь и полную разрядку,

еще — за наваждение причин.

Я голосую за свободы клок,

за долгий путь из вымершего леса,

за этот стих, простой, как без эфеса

куда хочу направленный клинок,

за безусловный двигатель прогресса,

за мир и дружбу —

за свердловский рок!

«Начальник Отдела дезинформации полковник Боков…»

Начальник --">