Владимир Гершуни - Тать

Владимир Гершуни СУПЕРЭПУС

Сочинитель перевертней независимо от собственного желания не ведет за собой слово, а сам идет за словом, как за сказочным клубком… Работая в этом жанре, автор почти никогда не знает, куда катится клубок. Зацепившись за какое-либо слово, он и за минуту не предвидит, каким оно рассыплется спектром, — здесь играет некая радуга-калейдоскоп, в ней то и дело перемешиваются все цвета…

…В период триумфального шествия нашей политпсихиатрии (1969–1974 годы) автор убедился, что для здорового человека, надолго помещенного в желтый дом, составление перевертней — лучший способ спастись от сумасшествия. Эти упражнения, интеллектуальные, почти как шахматы, и азартные, почти как карты, до отказа заполняют досуг, стерилизуют сознание от всего, что могло бы ему повредить, перестраивают структуру мышления таким образом, чтобы оно было постоянно и прочно избавлено от изнуряющей его губительной зацикленности на ближнесущных проблемах, которые для зэка спецпсихтюрьмы могут стать причиной духовной, моральной, а то и психической катастрофы. В отличие от обычных тюрем в желтой тюрьме человек не только заживо погребен, но погребены и его мысль, его дух — в той обстановке беспросветного, идеального бесправия, которую не пробивают даже активная поддержка и защита извне. Там постепенно исчезает желание и способность к чтению, адского напряжения ума требует писание даже коротких писем. Деформируется восприятие реального, и сюрреалистическое, кафкианское делается доступным и близким — но не так, как для ребенка волшебная сказка, мобилизующая хоть небольшие усилия воображения, а так, как во время бреда галлюцинаторные образы, в реальности которых больной не сомневается… В этой атмосфере Босх и Дали убедительнее Репина, Бодлер читается так же легко, как Михалков… Мировосприятие, порождаемое желтой тюрьмой, обрекает на модернизм.

Я все это рассказал, чтобы объяснить, в какой творческой атмосфере (это может разуметься и в кавычках, и без кавычек) проходили мои занятия перевертнями…

ТАТЬ Палиндромическая поэма

1

Дорога за город.

Топот! Топот!

А речь у кучера —

ах, и лиха! —

«Ого-го-го-го-го!»

И воззови,

и кричи Каурому — одурь! Аж в жару, до умору, аки чирки!

О, летело поле! Село полетело…

Ток… Скот…

Овин… Жниво…

А мы дворов, дыма —

о, мимо! Мимо

коров да задворок —

оле, чмокалка! Мне дар кутилы пылит (украден маклаком)! Чело

тинет с жару, кураж стенит…

И лад в дали,

диво — вид!

Ольха… Полынь… Уныло пахло…

Мята… Тьма на воле перепелов… А нам, татям,

ах, ето пело поле! Потеха!

Ревел клевер

о лесе весело

и о воле еловой —

и летят ели!

Но! Но, Каур! Я еду к Кудеяру. А конь — он —

ну как скакун!

Силач! Мы мчались

и летели —

ох и лихо!

……………………….

Я с лавры вырвался —

о мати! Тамо

и кони — как иноки…

И лети, богопасом, амо сапог обители —

мати несет, оле, зело тесен. И там

сени демон ономедни нес

сорома морось,

лепо сопел,

манил: «О, воли нам!»

……………………….

Липок дьявол, слов яд копил —

нож оно, нож! Олово ль слово? Ложь оно, нож! Он

воспел о воле псов!

«Шарашь

потоп!»

И летели

плотины древ, таче в утече мечет, увеча твердыни толп

воров

и черни, будто терпит и прет от дубин речи

и трепа паперти —

ух, и прет в терпиху,

яру душу дуря,

яро в омут умов оря,

маня, ловя, воззовя: «Воля — нам!

Раба — на бар,

а на раба — барана!

Ропот, ищи топор!

Топор, ищи ропот!»

О вера — зарево!

Ее

тот

ли, буесловя, дьявол се убил?

2

Нам атаман,

как

иерей,

мир указал. А закурим —

мир озарим и разорим!

Миру курим

мы дым!

Ужас, как сажу,

метем!

Яро горя,

беда с усадеб

тень холопий полохнет…

Миру душу дурим!

Мишуру рушим!

Отчины — ничто!

Мир обуян — гори! Пир огня — --">