Альберто Васкес-Фигероа - Слезы Африки

вождь прекрасно знал, что никакая война, как бы справедливы не были ее начальные мотивы, никогда не остается таковой по мере того, как расползается все шире и шире.

Среди немногим менее полутысячи мирных «подданных» сгорбленного Ши Мансура, чьи хижины раскинулись по всей плодородной долине, как по правому, так и по левому берегу протекавшей там спокойной речушки, третья часть состояла из коптов-христиан, процентов десять можно было рассматривать как истинных мусульман, тогда как оставшееся большинство никогда не проявляло ни малейшего интереса в отношении вопросов, связанных с религией, поскольку ежедневные усилия, какие с избыточным прилежанием направлялись на поддержание бренных тел, не оставляли ни времени, ни желания заниматься чем-нибудь еще.

И среди той полутысячи крестьян, большая часть которых была совершенно безграмотная, едва ли можно было насчитать по пальцам одной руки тех, кто проявлял какое-нибудь, пусть и малейшее, беспокойство по поводу вопросов политики, или даже имели отдаленное представление о том, что это такое и что значит эта самая политика.

А потому, когда каждый вечер мужчины собирались в Большом Доме для Бесед, очень редко разговор шел о религии или политике, отчасти из-за отсутствия интереса, а отчасти потому, что так пожелал сам Ши Мансур, а еще потому, что оживленная беседа об урожае или просто о делах обыденных оказывалась более интересной, полезной и душеспасительной.

И совершенно очевидно, что, когда растерянный старец спросил по какой причине и откуда могли появиться те, в зеленой форме, и об их взглядах на жизнь, то никто не смог дать ему обстоятельный и точный ответ, и также никто толком не знал, были ли они фундаменталистами, пришедшими с севера, анимистами с юга, коммунистами, приверженцами свергнутого диктатора, или входили в реакционную группировку, ставшую на строну какого-нибудь генерала-ультранационалиста, которые во множестве объявились на континенте, словно чума или малярия.

Но то, что это были «солдаты», не оставляло места для сомнений, и было ясно всем, и слово это уже много времени наводило страх на местных жителей, потому что даже бабушка Мама-У, которой было не менее ста лет, не могла припомнить, чтобы к ним когда-нибудь заглядывали люди в форме, какого бы цвета она не была.

Кто-то предложил, что самым лучшим при данных обстоятельствах, было бы вернуть тела обратно в воду и позволить течению отнести их как можно дальше, туда, в низ долины, полагая, что таким способом смогут задобрить злых духов, и та страшная война продолжит идти своим путем, не заходя сюда и не касаясь мирных жителей.

Но другие, и их оказалось большинство – а среди них и могущественный Ши Мансур – заявили, что негоже добропорядочным людям позволить, чтобы дикие звери сельвы сожрали тех несчастных, когда течение в очередной раз вытолкнет их на берег.

После долгих размышлений Ши Мансур решил попросить совета у Тулио Грисси, кто по его мнению имел более или менее ясное представление о появлении тех людей в реке.

И послал тогда на его поиски, и пришлось ждать ему до глубокой ночи, поскольку – как это водилось – флорентинца не было дома на холме, ушел он на кофейные плантации на ближайших склонах и еще не возвращался.

При свете факелов небольшой человечек с огромным носом, по причине злоупотребления алкоголем, внимательно осмотрел трупы, уложенные в ряд, и тут же сел на корточки, как делают все местные, а все потому, что будучи рожденным здесь и проведя всю свою жизнь в Африке, предпочитал повадки и обычаи местных жителей, чем европейцев, за исключением, разве что, безмерной склонности к шотландскому виски.

– Дрянь дело… – констатировал он наконец, словно сделал открытие, которое его соседи проморгали, хоть всё и происходило под самым их носом. – Совсем дело дрянь!

– И что же нам делать, как по-твоему? – поинтересовался Ши Мансур, кто, судя по всему, вдруг понял, что этот белый пребывает в такой же растерянности, как и он сам. – Может их похоронить втихаря, ни кому ничего не говоря, или дать знать властям?

– Властям? – удивленно воскликнул итальянец, рассерженный подобным неблагоразумием. – Каким еще властям?

– Ну, тем… – последовал спокойный ответ. – Ну, что ходят в коричневой форме.

Очевидно было, что только после этих слов Тулио Грисси обратил внимание на некоторые особенности формы, потому что взял из рук одного из крестьян факел и поднес к телу солдата, --">