Карит Этлар , Ксавье де Монтепен , Эрнест Капандю , Сьюзен Фрейзер Кинг , Роберт Картер , Луиза Эндрюс Кент - "Антология исторического романа-5". Компиляция. Книги 1-12

какого-нибудь любовного свидания, вы вельможа, стало быть богаты.

– Если ты ошибаешься…

– Я не ошибаюсь. Платите, сударь!

– А если со мною денег больше, чем ты думаешь?

– Я прошу у вас только двадцать луидоров: это наше правило; но если хотите, можете купить безопасность на следующую ночь, взяв другие яйца и заплатив за них.

– Кто мне поручится за мою безопасность?

– Слово Петуха.

– А если я буду защищаться? – спросил А., вдруг раскрыв свой плащ и выхватив два пистолета, заткнутые за пояс. Разбойник не пошевелился; пятеро других тотчас приблизились и окружили А.

– Не сопротивляйся! – крикнул тот, кто назвал себя Петухом. – Плати или умри!

– Я заплачу, – согласился А. и, вынув из кармана двадцать луидоров, протянул их разбойнику; тот взял деньги одной рукой, а другой подал яйцо.

– Квиты! – кивнул он. – Вы можете идти, куда хотите; а если кто-нибудь остановит, то покажите это яйцо – вас пропустят.

Он поклонился, вновь раздался петушиный крик, и бандиты исчезли. Куда они девались – невозможно было сказать.

А. осмотрелся и спокойно продолжал свой путь, как будто с ним ничего не случилось.

Несколько минут спустя, он дошел до предместья СенДени. Здесь возвышался монастырь Сестер Милосердия, называемых тогда Серыми Сестрами. Он находился на углу улиц Сен-Дени и Сен-Лоран. День и ночь его дверь была полуоткрыта, рядом с ней висел колокол, в который любой мог позвонить.

А. остановился перед низкой дверью и тихо позвонил. Дверь отворилась; небольшая лампа слабо освещала прихожую, выходившую на монастырский двор.

В прихожей сидела сестра милосердия в костюме, который не изменился с 1633 года – с тех пор, когда Венсан де Поль приказал Луизе де Мальяк, основательнице этого ордена, надеть его в первый раз. Большой накрахмаленный чепец скрывал ее лицо, но по голосу можно было угадать, что она молода.

– Чего хочет брат мой? – спросила она.

– Поговорить с матушкой от имени страждущих, – отвечал А. – Вы знаете, что сегодня 30 января, сестра моя?

А. сделал заметное ударение на дате. Сестра милосердия посторонилась, став к стене.

– Матушка ждет вас в часовне, – сказала она тихо.

А. прошел через двор в часовню, возвышавшуюся в центре здания. Лампа, свисавшая со свода, слабо освещала часовню.

Женщина в одежде сестры милосердия стояла на коленях перед алтарем и молилась, перебирая четки костлявыми руками. А. медленно подошел и встал на колени возле нее, несколько позади.

– Помолитесь за меня! – тихо произнес он.

Сестра милосердия слегка повернула голову; она, повидимому, нисколько не была удивлена, увидев человека в черной бархатной маске. Она перекрестилась и поднялась с колен.

– А! Это вы, брат мой, – сказала монашка.

– Сегодня 30 января, сестра моя, – напомнил он, – и четвертый час утра.

– Я вас ждала.

А. оставался на коленях; у него в руках был небольшой ящик, который он протянул сестре милосердия.

– Вот мое обычное приношение.

Сестра милосердия взяла ящик, подошла к алтарю и поставила его на первую ступень.

– Да примет этот дар наш Создатель! – воскликнула она. – И пусть мольбы всех страждущих, участь которых вы облегчаете, вознесутся к Нему и вымолят у Него милосердие к вам.

А. медленно приподнялся, низко поклонился сестре милосердия, потом пошел к двери часовни. Сестра милосердия поспешила его опередить и, окунув пальцы в святую воду, подала ему кропильницу. А. казался очень взволнованным.

– Сестра моя, – проговорил он, – моя рука не смеет коснуться вашей…

– Почему?

– Потому что ваша рука чиста, а моя осквернена.

Сестра милосердия покачала головой.

– Брат мой, – сказала она, – я не знаю, кто вы, потому что никогда не видела вашего лица и не знаю вашего имени; мне неизвестно ваше прошлое; но я знаю, что вы делаете. Вот уже четвертый год подряд 30 января ночью вы приносите мне, в эту часовню, сто тысяч ливров и просите тайно раздавать эти деньги страждущим. Сто тысяч ливров спасли жизнь многим больным! Дело, исполняемое вами втайне, есть дело благочестивое. Какой проступок совершили вы – я не знаю, но милосердие всемогущего Господа неистощимо, а доказательством, что это милосердие распространяется на вас, служит то, что в эти два года, особенно в нынешнем, все, кому я помогала вашими деньгами, выздоровели скорее.

А. сложил руки.

– Неужели? – спросил --">