Викрам Паралкар - Пороки и наваждения

роста.

Энциклопедия состоит из трехсот двадцати семи томов, для каждого устроены свои тиковая полка и скамья для чтения. Если ты избрал провести жизнь среди свитков и книг, аромат пергамента и велени станет для тебя желаннее запаха пищи. Знаешь ли ты, как изготавливают пергамент? Этому ремеслу учится каждый библиотекарь. Мы все бывали на бойнях, отбирали шкуры без дыр и полос от кнута, без шрамов, укусов клещей, пятен, следов болезней. Омерзительное занятие.

Посмотри на эту книгу, на ее безупречный корешок, на чистые прекрасные слова. Ничто не напоминает о том, что некогда ее страницы висели на мясницких крюках в окружении потрохов. Сперва сырую шкуру моют и вымачивают в извести, чтобы сошла шерсть, — воняет ужасно, поверь. Трижды в день ее нужно переворачивать, да не передержать. Оставь ее в извести на день дольше — и шкура порвется. Потом шкуру растягивают и день ото дня зажимы, которые ее держат, отодвигают чуть дальше, пока она не станет тонкой, сухой и тугой как барабан. Кто знает, сколько скота ушло на создание Энциклопедии? Энциклопедии лечения. Написанной на основе смерти.

Но довольно об этом. Посмотри, какая изящная книга. Обложка, поля, очертания каждой буквы. Как я говорил, на свете одна-единственная Encyclopaedia Medicinae.

Amnesia inversa

Больной Amnesia inversa^[4] объясняет первые провалы в памяти тем, что от них страдают его шапочные знакомые: цирюльники, уличные торговцы, хозяева гостиниц, продавцы папирос. Но со временем подобные случаи учащаются. Привратники, прежде здоровавшиеся с больным, спрашивают, к кому он пришел. Бакалейщики, у которых он каждую неделю покупал соль и муку, уверяют, что видят его впервые. Соседи смотрят на него, не узнавая, друзья, открыв дверь, улыбаются вежливо-настороженно, как чужаку. Несчастный прибегает к настойкам и амулетам, молитвам и мольбам, но болезнь прогрессирует, поглощая всех, кто был ему дорог; наконец, он просыпается на смятых простынях подле озадаченной и оскорбленной возлюбленной и понимает, что вычеркнут из памяти людской.

По полкам Центральной библиотеки рассеяны отчеты, составленные врачами, которые, поняв природу недуга, записали слова больных, пока те еще говорили, и спешно разослали рукописи, пока собственные их воспоминания не потускнели. Когда этих врачей расспрашивали об отчетах, они отвечали, что почерк их, однако они не помнят, чтобы писали такое. Пожалуй, это свидетельство убедительно подтверждает существование болезни.

Судьба больных Amnesia inversa по-прежнему неизвестна, поскольку сама природа недуга не позволяет его изучать. Однако можно предположить минимум три варианта. Возможно, больные живут у себя дома в полной безвестности и их не узнают даже соседи, которые видят их каждый день. Быть может, больные от отчаяния сводят счеты с жизнью, надеясь, что это положит конец амнезии и друзья смогут их оплакать. Или же пускаются в странствия, наполняют жизнь мимолетными увлечениями и приятельством в городках, которые покидают под покровом ночи, избавляя себя от необходимости запоминаться.

Болезнь Агриколы

Болезнь Агриколы лишает своих жертв слуха: через два года после ее начала они глохнут окончательно. Поначалу болезнь Агриколы практически не отличается от прочих недугов, притупляющих слух, но, по мере того как она прогрессирует, ее возможно определить с помощью простой проверки. Добросовестные врачи проверяют таким образом только состоятельных пациентов, поскольку лечение болезни Агриколы поистине разорительно.

Проверка проста. Единственный эликсир, исцеляющий от болезни Агриколы, делают восточные алхимики, которые клянутся под страхом смерти беречь древний рецепт. Многие отологи хранят чуточку эликсира в сейфах — в растворе один к шестидесяти тысячам. Чтобы выявить болезнь, пациенту капают на язык одну каплю эликсира. Большинство ничего не услышит; страдающие же от болезни Агриколы услышат шелест, легкий ветерок, который почти сразу стихает. Диагноз очевиден.

Эликсир стоит дороже любого вещества на свете. Раз в год флакончики с зеленой жидкостью из Имперской аптеки отправляют --">