Джузеппе Бонавири ЖЕНЩИНЫ ДОНА ФЕДЕРИКО МУСУМЕЧИ

Дон Федерико Мусумечи был самым пунктуальным служащим в муниципалитете Минео. Каждое утро, около восьми, он проходил по своей улочке в сером поношенном мешковатом костюме и взмахом руки приветствовал женщин, которые скликали кур к миске с зерном и отрубями.

Женщины хором:

— Доброе утро, дон Федерико! Как всегда, рано поднялись?

— Как всегда! — отзывался дон Федерико. — В восемь мне положено быть на месте.

Муниципалитет находился ближе к окраине деревни; некогда в этом доме размещалась школа иезуитов. В комнате дона Федерико было прохладно даже летом; здесь стояли высокие, до самого потолка, свежевыкрашенные шкафы, где в строгом порядке хранились амбарные книги.

— Так! Так! — приговаривал дон Федерико, усаживаясь за обшарпанный, заляпанный чернилами стол, на котором валялись пухлые папки и бланки. — День начинается как нельзя лучше: я отлично выспался и сухости во рту нет.

Немного погодя в коридоре слышались размеренные шаги заведующего отделом, как раскачивание маятника, за ним торопливо семенили еще четверо служащих, всем своим видом показывая, что им дорога каждая минута. Работали молча, каждый склонившись над своими бумагами; время от времени заведующий, дон Пеппино Лауриа, диктовал суммы взносов префектуры и прочие мелкие поступления.

— Записывайте, дон Федерико, — говорил дон Пеппино, пристально глядя в тусклый стеклянный глаз своего подчиненного, словно считывал оттуда данные. — Регулярная ежемесячная ревизия. Будьте внимательны!

К полудню, когда в окна вливались волны зноя с горы, а от пыльных олив и смоковниц доносился рассеянный треск цикад, дона Пеппино одолевала сонливость, сковывая язык и руки, дон Федерико тоже едва заметно позевывал, и случалось, все служащие засыпали прямо за столом, расправив плечи и лишь слегка склонив голову, будто сверяли колонки цифр в реестрах и мозг их при этом напряженно работал.

Единственным другом дона Федерико был кругленький, пузатенький аптекарь — Нелло Лимоли. Они встречались на площади Веспри перед ужином часов в семь, когда солнце отбрасывало длинные темно-бордовые блики на стены, крыши и тротуар, возле мясной лавки, где торговал старик Нанé Бонавири.

— Дорогой Федерико! — восклицал аптекарь, простирая к приятелю пухлые, дебелые руки. — Наконец-то мы встретились!

— Дорогой Нелло! — вторил ему наш чиновник, потирая огромную лысину. — Наконец-то встретились!

Их ежевечерние встречи на этом пятачке были исполнены какой-то детской радости, отсюда по боковой улочке, где купалась в луже чья-нибудь свинья, друзья выходили на еще дымящуюся от зноя дорогу. Они сыпали словами торопливо, как женщины, словно клали частые стежки на штопку, и обсуждали вопросы крайне сложные и запутанные: у дона Нелло, заядлого книгочея, в аптечном чулане вместе с пузырьками йода, пирамидоном и магнезией скопилась целая библиотека. Дон Федерико, несмотря на избыток времени, читал меньше, жил он один в трех комнатах, куда через день наведывалась кума Катерина — прибираться и мыть пол, облицованный керамической плиткой. Его любимым чтением были сексуальная энциклопедия, книги о гигиене семейной жизни и рассказы Чехова, которого он боготворил.

— Чехов тоже об этом писал! — заявлял дон Федерико, глубокомысленно возводя к небу свой единственный глаз и желая придать большую весомость очередному пессимистичному умозаключению.

Но ни под каким видом, даже самому близкому другу Нелло, не говорил он о книгах по сексу, спрятанных под кроватью в ящичке орехового дерева, ящичек был сделан на заказ и всегда тщательно запирался, а ключ дон Федерико носил с собой и временами, после сытного обеда или благотворного сна в компании заведующего отделом, засунув руку в карман, ощупывал эту плоскую железку с блаженной улыбкой влюбленного, которая, впрочем, не могла разгладить всех морщин, избороздивших его лицо.

Вместе с аптекарем они совершали долгие прогулки в тот час, когда деревья на пустыре за околицей погружались в голубой туман, спускавшийся со склонов Кальтаджироне; друзья останавливались на краю обрыва, откуда просматривалась вся долина и берега Фьюмекальдо, в ту пору --">