Эдгар Аллан По - Украденное письмо

– Ну, уж, об этом нечего и думать, – сказал префект. – По моему распоряжению на него два раза нападали фальшивые воры ночью, на улице, и обыскивали его самым подробным образом, у меня на глазах.

– Вы могли бы избавить себя от этого труда, – сказал Дюпен. Д… не совсем сумасшедший; я полагаю, он, вероятно, давным-давно был готов к таким ловушкам.

– Не совсем сумасшедший, это правда, – сказал Жискэ, – но, тем не менее, он поэт, а одно от другого недалеко.

– Согласен с этим, – сказал Дюпен, пуская медленно и задумчиво струю дыму, – хотя я сам, в этом отношении, провинился несколькими рапсодиями.

– Расскажите нам подробности ваших обысков, – сказал я.

– Дело в том, что мы не щадили времени, и искали решительно везде. Уж я в этих вещах, могу сказать, довольно опытен. Дом перебрали весь, каждую комнату отдельно, и для каждой посвящали ночи целой недели. Прежде всего, мы осмотрели мебель во всех комнатах; мы открывали все возможные ящики: я думаю, вы знаете, что для опытного полицейского агента секретного ящика не существует. Кто в такого рода обысках не заметит секретного ящика, тот просто невежда. Это так легко! В каждой комнате известно число объемов и поверхностей, в которых следует дать себе отчет. На это у нас есть точные правила. Пятидесятая часть линии не может ускользнуть от нас. – После комнат, мы принялись за стулья. Все подушки были пронизаны теми длинными и тонкими иглами, которые вы у меня видели. Мы снимали верхние доски у всех столов.

– Это для чего?

– Иногда случается, что подымают эти доски, если хотят что-нибудь спрятать. Вот как это делается: ножку внутри просверливают, в отверстие прячут что нужно, и потом накладывают опять верхнюю доску.

– Да разве нельзя узнать, есть ли отверстие, прислушиваясь внимательно, когда ударят чем-нибудь в ту именно часть мебели, на которую имеешь подозрение? – спросил я.

– Нет, это средство недостаточно, потому что, в таких случаях, спрятанный предмет обертывают несколькими слоями хлопчатой бумаги. Да и притом, первым нашим правилом было обыскивать без малейшего шуму.

– Но вы никак не могли делать то же самое со всею мебелью, что вы могли делать со столами, а между тем, письмо может быть свернуто в такую тоненькую спиральную линию, что она формой и объемом будет не больше вязальной иголки. В таком виде письмо можно было спрятать в ножку стула. А разве вы разбирали стулья по частям?

– Разумеется, нет, но мы лучше сделали, мы не только на ножках стульев, но даже и на всей прочей мебели осматривали, в сильный микроскоп, все скважины, щелки и все места, где дерево склеено. Таким образом, каждая пылинка, попавшая как-нибудь на мебель, показалась бы нам ящиком. Малейшего изменения в клее, малейшего отверстия было бы достаточно, чтобы открыть нам тайну.

– Вы, разумеется, осматривали зеркала между стеклом и доской, постели и занавеси, портьеры и ковры.

– Конечно, конечно, и когда мы осмотрели чрезвычайно подробно все, что было в доме, тогда принялись за самый дом. Мы разделили всю поверхность на отделы, пометили номерами, чтобы ни одного из них не забыть. Каждый квадратный дюйм мы осматривали отдельно в микроскоп и при этом подвергли такому же строгому осмотру два соседних дома.

– Два соседних дома! – вскричал я; – так вы порядочно потрудились.

– Да, довольно. Но зато и награда огромная.

– А не забыли ли вы мостовой этих трех домов?

– Она вся из кирпичей. И, сравнительно с остальным, это нам стоило не много труда. Мы осмотрели сор между кирпичами: он был не тронутый.

– Вы, разумеется, осмотрели бумаги Д… и все книги его библиотеки?

– Без сомнения; мы открывали всякий пакет, а книги не просто встряхивали, как делают зачастую наши полицейские, но перелистывали, от начала до конца, не пропуская ни одной страницы. Мы очень старательно брали в соображение толщину всякого переплета, и осматривали все в микроскоп. Если бы что-нибудь скрывалось под переплетом, то никак не было упущено из виду. Пять или шесть томов, только что вышедших из рук переплетчика, были обысканы иглами.

– Вы осматривали паркеты под коврами?

– Разумеется. Мы снимали каждый ковер, и осматривали в микроскоп всякую доску.

– А обои!

– Тоже.

– Вы были в погребах?

– Были.

– Ну, так вы ошиблись, – сказал я, – письмо не в доме, как полагали.

– Пожалуй, вы и правы, – отвечал префект. – Теперь скажите, Дюпен, что вы мне посоветуете --">