Николай Васильевич Гоголь - Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем

чрез­вы­чай­но лю­бит ку­паться и, ког­да ся­дет по гор­ло в во­ду, ве­лит пос­та­вить так­же в во­ду стол и са­мо­вар, и очень лю­бит пить чай в та­кой прох­ла­де. Иван Ива­но­вич бре­ет бо­ро­ду в не­де­лю два ра­за; Иван Ни­ки­фо­ро­вич один раз. Иван Ива­но­вич чрез­вы­чай­но лю­бо­пы­тен. Бо­же сох­ра­ни, ес­ли что-ни­будь нач­нешь ему рас­ска­зы­вать, да не дос­ка­жешь! Ес­ли ж чем бы­ва­ет не­до­во­лен, то тот­час да­ет за­ме­тить это. По ви­ду Ива­на Ни­ки­фо­ро­ви­ча чрез­вы­чай­но труд­но уз­нать, до­во­лен ли он или сер­дит; хоть и об­ра­ду­ет­ся че­му-ни­будь, то не по­ка­жет. Иван Ива­но­вич нес­колько бо­яз­ли­во­го ха­рак­те­ра. У Ива­на Ни­ки­фо­ро­ви­ча, нап­ро­тив то­го, ша­ро­ва­ры в та­ких ши­ро­ких склад­ках, что ес­ли бы раз­дуть их, то в них мож­но бы по­мес­тить весь двор с ам­ба­ра­ми и стро­ени­ем. У Ива­на Ива­но­ви­ча большие вы­ра­зи­тельные гла­за та­бач­но­го цве­та и рот нес­колько по­хож на бук­ву ижи­цу; у Ива­на Ни­ки­фо­ро­ви­ча гла­за ма­ленькие, жел­то­ва­тые, со­вер­шен­но про­па­да­ющие меж­ду гус­тых бро­вей и пух­лых щек, и нос в ви­де спе­лой сли­вы. Иван Ива­но­вич ес­ли по­пот­чи­ва­ет вас та­ба­ком, то всег­да на­пе­ред лиз­нет язы­ком крыш­ку та­ба­кер­ки, по­том щелк­нет по ней пальцем и, под­нес­ши, ска­жет, ес­ли вы с ним зна­ко­мы: "Смею ли про­сить, го­су­дарь мой, об одол­же­нии?"; ес­ли же нез­на­ко­мы, то: "Смею ли про­сить, го­су­дарь мой, не имея чес­ти знать чи­на, име­ни и оте­чест­ва, об одол­же­нии?" Иван же Ни­ки­фо­ро­вич да­ет вам пря­мо в ру­ки ро­жок свой и при­ба­вит только: "Одол­жай­тесь". Как Иван Ива­но­вич, так и Иван Ни­ки­фо­ро­вич очень не лю­бят блох; и от­то­го ни Иван Ива­но­вич, ни Иван Ни­ки­фо­ро­вич ни­как не про­пус­тят жи­да с то­ва­ра­ми, что­бы не ку­пить у не­го элик­си­ра в раз­ных ба­ноч­ках про­тив этих на­се­ко­мых, выб­ра­нив на­пе­ред его хо­ро­шенько за то, что он ис­по­ве­ду­ет ев­рей­скую ве­ру.

Впрочем, нес­мот­ря на не­ко­то­рые нес­ходст­ва, как Иван Ива­но­вич, так и Иван Ни­ки­фо­ро­вич прек­рас­ные лю­ди.

Глава II

из которой можно узнать, чего захотелось Ивану Ивановичу, о чем происходил разговор между Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем и чем он окончился

Утром, это бы­ло в июле ме­ся­це, Иван Ива­но­вич ле­жал под на­ве­сом. День был жа­рок, воз­дух сух и пе­ре­ли­вал­ся стру­ями. Иван Ива­но­вич ус­пел уже по­бы­вать за го­ро­дом у ко­са­рей и на ху­то­ре, ус­пел рас­спро­сить встре­тив­ших­ся му­жи­ков и баб, от­ку­да, ку­да и по­че­му; ухо­дил­ся страх и при­лег от­дох­нуть. Ле­жа, он дол­го ог­ля­ды­вал ко­мо­ры, двор, са­раи, кур, бе­гав­ших по дво­ру, и ду­мал про се­бя: "Гос­по­ди бо­же мой, ка­кой я хо­зя­ин! Че­го у ме­ня нет? Пти­цы, стро­ение, ам­ба­ры, вся­кая при­хоть, вод­ка пе­ре­гон­ная нас­то­ян­ная; в са­ду гру­ши, сли­вы; в ого­ро­де мак, ка­пус­та, го­рох… Че­го ж еще нет у ме­ня?.. Хо­тел бы я знать, че­го нет у ме­ня?"

Задавши се­бе та­кой глу­бо­ко­мыс­лен­ный воп­рос, Иван Ива­но­вич за­ду­мал­ся; а меж­ду тем гла­за его отыс­ка­ли но­вые пред­ме­ты, пе­ре­шаг­ну­ли чрез за­бор в двор Ива­на Ни­ки­фо­ро­ви­ча и за­ня­лись не­вольно лю­бо­пыт­ным зре­ли­щем. То­щая ба­ба вы­но­си­ла по по­ряд­ку за­ле­жа­лое платье и раз­ве­ши­ва­ла его на про­тя­ну­той ве­рев­ке вы­вет­ри­вать. Ско­ро ста­рый мун­дир с из­но­шен­ны­ми обш­ла­га­ми про­тя­нул на воз­дух ру­ка­ва и об­ни­мал пар­чо­вую коф­ту, за ним вы­су­нул­ся дво­рянс­кий, с гер­бо­вы­ми пу­го­ви­ца­ми, с отъеден­ным во­рот­ни­ком; бе­лые ка­зи­ми­ро­вые пан­та­ло­ны с пят­на­ми, ко­то­рые ког­да-то на­тя­ги­ва­лись на но­ги Ива­на Ни­ки­фо­ро­ви­ча и ко­то­рые мож­но те­перь на­тя­нуть раз­ве на его пальцы. За ни­ми ско­ро по­вис­ли дру­гие, в ви­де бук­вы Л. По­том си­ний ко­зац­кий беш­мет, ко­то­рый шил се­бе Иван Ни­ки­фо­ро­вич на­зад то­му лет двад­цать, ког­да го­то­вил­ся бы­ло всту­пить в ми­ли­цию и от­пус­тил бы­ло уже усы. На­ко­нец, од­но к од­но­му, выс­та­ви­лась шпа­га, по­ро­див­шая на шпиц, тор­чав­ший в воз­ду­хе. По­том за­вер­те­лись фал­ды че­го-то по­хо­же­го на каф­тан тра­вя­но-зе­ле­но­го цве­та, с мед­ны­ми пу­го­ви­ца­ми ве­ли­чи­ною в пя­так. Из-за фалд выг­ля­нул жи­лет, об­ло­жен­ный зо­ло­тым по­зу­мен­том, с большим вы­ре­зом на­пе­ре­ди. Жи­лет ско­ро зак­ры­ла ста­рая юб­ка

--">