Элизабет Гаскелл - Руфь (Без указания переводчика)

Руфь РОМАНЪ МИСТРИССЪ ГЕСКЕЛЬ

автора романа «Мери Бартонъ»

(съ англійскаго)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Drop, Drop slow tears!

And bathe those beauteous feet,

Which brought from heaven

The news and Prince of peace

Cease not, wet eyes,

For mercy to entreat:

To cry for vengeance

Sin doth never cease In your deep floods

Drown all my faults and fears,

Nor let His eye

See sin, but through my tears.^[1]

Phineas Fletcher.

ГЛАВА I

Въ одномъ изъ восточныхъ графствъ находится провинціальный городокъ, пользовавшійся большимъ расположеніемъ государей изъ дома Тюдоровъ, и благодаря ихъ милостямъ и покровительству, достигшій до степени значенія, удивляющей современнаго путешественника.

Сто лѣтъ тому назадъ этотъ городокъ имѣлъ живописно-величавый видъ. Старинные дома, временныя резиденціи тѣхъ фамилій графствъ, которыя довольствовались развлеченіями провинціальнаго города, загромазживали улицы, придавая имъ тотъ неправильный, но благородный видъ, который мы еще донынѣ видимъ въ бельгійскихъ городахъ. Дома по обѣимъ сторонамъ улицы имѣли затѣйливый видъ отъ узорчатыхъ навѣсовъ и отъ рядовъ трубъ, выдѣлявшихся на голубомъ фонѣ неба; пониже также бросались въ глаза разнообразные выступы въ видѣ балконовъ и навѣсовъ. Весело было глядѣть на безконечное разнообразіе оконъ задолго до налога Питовыхъ временъ. Всѣ эти выступы и балконы вредили нижней части улицъ, которыя были темны и плохо вымощены широкимъ, круглымъ и неровнымъ камнемъ, безъ тротуаровъ; онѣ не освѣщались фонарями во время долгихъ зимнихъ ночей и не предоставляли никакихъ, удобствъ для людей средняго сословія, у которыхъ не было ни экипажей, ни слугъ, чтобы приносить ихъ въ носилкахъ къ самому крыльцу ихъ знакомыхъ. Ремесленники и торговцы со своими жонами и весь подобный людъ долженъ былъ ходить по городу пѣшкомъ, подвергаясь значительной опасности какъ ночью, такъ и днемъ. Широкіе, тяжелые экипажи принимали ихъ къ самымъ стѣнамъ домовъ въ узкихъ улицахъ. Непривѣтливые дома выдвигали свои подъѣзды почти до середины улицы, подвергая пѣшеходовъ на каждыхъ тридцати шагахъ новой опасности. Единственный свѣтъ давали по ночамъ масляные фонари, мерцавшіе надъ подъѣздами самыхъ аристократическихъ домовъ, давая ровно настолько свѣта, чтобы показать прохожихъ, прежде чѣмъ они снова исчезнутъ въ темнотѣ, гдѣ нерѣдко случалось, ихъ караулили воры.

Преданія объ этихъ прошлыхъ временахъ, даже до малѣйшихъ общественныхъ особенностей, даютъ намъ возможность яснѣе уразумѣть обстоятельства, подъ которыми сложился національный характеръ. Вседневная жизнь, среди которой народъ родился, которою онъ былъ поглощонъ прежде нежели сталъ въ нее пристальнѣе всматриваться, образуетъ цѣпи, которыя развѣ одинъ изъ тысячи имѣетъ довольно нравственной силы разорвать, когда наступаетъ пора, когда возникаетъ внутренняя потребность независимой, личной дѣятельности, осиливающая всѣ внѣшнія условія. Теперь всѣмъ намъ хорошо извѣстно каково рода цѣпи домашнихъ обычаевъ служили естественными помочами нашимъ предкамъ, прежде нежели они выучились ходить сами.

Нынѣ живописность этихъ старинныхъ улицъ совсѣмъ исчезла. Знаменитѣйшія фамиліи того округа: Астлей, Дометены, Уавергемы, стали какъ водится ѣздить на зиму въ Лондонъ и продали свои дома въ провинціальномъ городѣ лѣтъ пятьдесятъ тому назадъ или болѣе. А если городъ этотъ утратилъ прелесть для Астлеевъ, для Донстеновъ и для Уавергемовъ, то какже стали бы ѣздить туда Домвили, Бекстоны и Уильдсы, въ свои второстепенные дома, при возраставшей ктому же дороговизнѣ? Такимъ образомъ старинные дома простояли нѣкоторое время пустые, потомъ спекуляторы рискнули купить ихъ и обратить пустынные покои въ нѣсколько мелкихъ квартиръ для ремесленниковъ и даже (наклоните ухо, чтобы насъ не услышала тѣнь Мармадюка, перваго барона Уавергемъ) даже въ лавки!

Но все было еще сносно въ сравненіи съ другимъ нововведеніемъ, унизившимъ эти гордые хоромы. Лавочники нашли, что когда-то аристократическая улица слишкомъ темна и не выказываетъ въ выгодномъ свѣтѣ ихъ товаровъ; зубному врачу не видно было вырывать зубы, юристъ былъ вынужденъ требовать свѣчей цѣлымъ часомъ ранѣе, нежели онъ привыкъ дѣлать это живя въ плебейской улицѣ. Однимъ словомъ съ общаго согласія весь фасадъ по одну сторону улицы былъ сломанъ и перестроенъ въ плоскомъ, вульгарномъ и фидельномъ стилѣ Георга --">