Лион Фейхтвангер - Вольштейн

Лион Фейхтвангер ВОЛЬШТЕЙН

Господин Вольштейн был известный торговец картинами. Галерея его, хоть и маленькая, славилась тем, что в ней никогда не выставлялись второсортные произведения.

Господину Вольштейну, коренастому, тучноватому, было уже за пятьдесят. На его мясистом лице, под нависшими веками, виднелись карие грустные глаза, которые, впрочем, иногда глядели весело, с хитрецой. Господин Вольштейн отличался неуклюжестью, в разговоре с трудом подбирал слова и, по собственному его утверждению, был начисто лишен писательского дарования. Обычно он предпочитал выступать в роли делового человека, а не ценителя искусства. И только изредка, когда ему случалось расшевелиться, всем делалось ясно, что хотя он и презирает жаргон критиков-профессионалов, но до тонкости разбирается в живописи и любит ее фанатически.

Мне довелось ближе узнать господина Вольштейна во время одной долгой поездки, когда мы с ним очутились вдвоем в купе. Кажется, я понравился ему, да и он мне тоже. Господин Вольштейн разговорился и, прощаясь со мной, пригласил меня навестить его как-нибудь вечером. Я принял приглашение. Придя к господину Вольштейну, я увидел его падчерицу, умную, невзрачную девушку лет двадцати пяти. Хозяева ждали еще одного гостя, и поэтому мы не садились ужинать. Но когда прошло около получаса сверх назначенного времени, падчерица решила, что пора приниматься за еду, господин Фрей, разумеется, не может не опоздать, и мы сели за стол.

Господин Фрей появился, когда мы уже кончали ужинать. Это был человек лет тридцати, художник. Господин Вольштейн заметно оживился, как только он вошел. Господин Фрей не стал извиняться. Держался он резко, надменно и показался мне неприятным. Господин Вольштейн принялся расхваливать работы молодого человека. Он, правда, и критиковал их, но был явно в восторге.

Господин Фрей пробыл с нами недолго. Вскоре он ушел, и молодая девушка стала жаловаться на то, что он доставляет господину Вольштейну много неприятностей. Господин Вольштейн возразил ей, что с этим приходится мириться. Надежды господин Фрей подает огромные, хотя ему надо еще много учиться.

От других я узнал, что, в сущности, непонятно, что именно находит господин Вольштейн в картинах Герберта Фрея. Парень этот удивительно противный. Позднее я прочел о Герберте Фрее в связи с одной скандальной историей.

Вторично я встретился с господином Вольштейном уже в Париже, после того как под властью фашистов немецкое искусство прекратило свое существование. Господин Вольштейн открыл и здесь маленькую галерею, которая быстро завоевала известность. Всякий раз, когда я приезжал в Париж, господин Вольштейн приглашал меня к себе в гости. И всегда я заставал у него некоего Михаила К., молодого поляка, неряшливого, робкого и в то же время надменного. Господин Вольштейн сказал мне, что Михаилу К. надо еще много учиться, но надежды он подает огромные. На меня картины Михаила К., которые с гордостью и восторгом показал мне господин Вольштейн, не произвели сильного впечатления. Как и мои друзья, я нашел их весьма посредственными. Но господин Вольштейн пояснил, что потребуется еще немало времени, покуда столь своеобразный талант, как Михаил К., достигнет зрелости.

– Конечно, – сказал господин Вольштейн, – «Зеленый старик» написан еще под сильным влиянием раннего Пикассо, но, вы увидите, Михаил К. далеко пойдет, из него выработается очень большой художник.

Пока же Михаил К. доставлял господину Вольштейну, и особенно его падчерице, одни огорчения. Он сорил деньгами, и господину Вольштейну приходилось расплачиваться за него. Он сошелся с падчерицей господина Вольштейна, но руками и ногами отбивался от женитьбы. Господину Вольштейну, буржуа до мозга костей, все это было чрезвычайно тягостно. Однако поведение Михаила К. не влияло на мнение господина Вольштейна о даровании художника, и он продолжал оказывать ему материальную поддержку.

Наконец, в августе 1939 года господин Вольштейн позвонил из Парижа в тот маленький городок, где я жил, и сообщил мне, гордый и счастливый, что талант Михаила К. достиг наконец зрелости. Он написал три картины, и в них проявил себя тем большим художником, которого с первого взгляда угадал в нем господин Вольштейн. В конце сентября он, господин Вольштейн, организует выставку Михаила К. И я во что бы то ни стало должен устроить так, чтобы приехать в Париж и присутствовать на вернисаже.

Однако, прежде --">