Фридрих Наумович Горенштейн , Виктор Перельман , Елена Скарлыгина , Ефим Эткинд - Фридрих Горенштейн. «Время и мы». 1979-1989

присущий ─ это значит искать какой-то стиль у очень крупного оркестра. С моей точки зрения, Горенштейна как писателя вот как раз и можно сравнить с оркестром, который сегодня исполняет одну вещь, завтра исполняет другую и если что-то объединяет все, что исполняет Горенштейн, все, что он пишет, то это внутренняя гармония его вещей. У него нет дисгармоничных вещей, у него нет какофонии в его литературе и это, по-моему, наиболее важное, что отличает его.

Вот вы посмотрите… Я… Сейчас совершенно не способен, нет времени просто даже перечислить то, что создано в наше время Фридрихом Горенштейном. Но если бы вы сравнили «Искупление», которое вот есть на том столе, с его… хм… комедийной вещью, с комедией, «Бердичев», которая есть на нашем столе, то вы бы уже отметили то, как будто бы эти две вещи написаны разными писателями.

Недавно я начал читать, случайно начал читать… Собственно, не так случайно: Фридрих сам мне дал ее ─ «Детоубийца» ─ о времени Петра Великого. О Петре. Пьесу о Петре. Подумайте, какая дерзкая задача: написать пьесу петровского времени. Как важно и как необыкновенно трудно передать колорит этого времени!.. Пробовал это сделать Алексей Толстой, но мы же знаем, что это сделано далеко-далеко не совершенно.

Из рассказов о Горенштейне, из бесед с ним, мне известно, что у Горенштейна, например, есть вещь «Место». Называется «Место» ─ 1136 страниц! Вещь, которую Анна Самойловна Берзер ─ один из самых талантливых редакторов нашего времени, редактор «Нового мира» ─ прочла залпом! Я предлагаю вам задуматься над этим фактом: прочесть залпом вещь в 1136 страниц, на которую французское издательство без особых сомнений заключило договор.

Я хочу найти какие-то подходы к описанию Фридриха Горенштейна ─ это не так просто. У него есть юмористические рассказы, в которых он выступает перед нами как юморист. У него есть «Искупление», в котором он перед нами выступает как сильный драматургический, ну, в широком смысле слова, писатель. У него есть «Бердичев», когда он выступает как сатирик. У него есть исключительная вещь «Псалом», еще ее здесь нет у нас, но она уже существует, она вышла даже на русском языке в Германии. У него есть «Ступени», о которых здесь говорили. Им написано большое количество книг, но поразительно, что на всех этих книгах лежит печать особого своеобразия, независимо от стиля, независимо от темы.

Горенштейн как будто бы берется соревноваться с материалом: способен он его одолеть, преодолеть, препарировать или нет. Вот так кажется, когда читаешь иные из вещей Горенштейна. Такое ощущение, по крайне мере, оставляет вот эта последняя вещь о Петре, «Детоубийца». Способен писатель справиться с материалом или он способен только сделать изящную подделку? Изящное, так сказать… Изящную… Показать некий образец такого изящного искусства и на этом закончить.

Оказывается Горенштейн, Фридрих, сам рассказывал, что ему пришлось преодолеть колоссальное сопротивление материала перед тем, как он создал вот это пьесу, «Детоубийца», о Петре. Я думаю, что ему пришлось преодолеть колоссальное сопротивление материала, то есть проделать огромную работу, когда он написал «Псалом».

Я бы сказал так: очень трудно выдавать векселя. Вот этот ─ самый талантливый, вот этот ─ один из десяти талантов, вот этот ─ в первой пятерке, вот этот ─ в первой десятке… Это очень неблагодарное дело, особенно в эмиграции ─ врагов наживешь и не более. Поэтому с этой точки зрения я не хочу говорить о Горенштейне. И не хочу говорить еще о нем потому с этой точки зрения, что, по-моему, он вообще стоит в стороне. Вот есть литература эмиграции, а есть Фридрих Горенштейн. Он ни на кого не похож и никто не похож на него. Писатель-оркестр и писатели-солисты ─ вот чем отличается Горенштейн от многих остальных.

Мы сегодня, вот Игорь Ефимов и я, два его издателя, пытаемся довольно скудно, очень скудно, представить то, что им написано, потому что «Искупление» ─ это только одна из его вещей, которая была напечатана во «Время и мы», а потом вышла в издательстве «Эрмитаж» отдельной книгой. И, наконец, шесть журналов, которые есть за нашим столом, «Время и мы»… Мы подобрали пять-шесть журналов со всем, что было напечатано Горенштейном в нашем журнале. Значит, вот такая подборка, журнальная подборка, начиная, по-моему, с 1978-го года ─ то, что вышло в журнале «Время и мы».

Мне почти ничего не остается добавить дальше. Мне хочется, значит, пожелать, --">