Фридрих Наумович Горенштейн , Виктор Перельман , Елена Скарлыгина , Ефим Эткинд - Фридрих Горенштейн. «Время и мы». 1979-1989

это лишь одна сторона дела. По складу характера я человек прямой и совершенно не выношу лицемерия. Так вот, 100-й номер, коль скоро мы называем его этапом, принес мне как издателю не только удовлетворение, но и разочарование: “Время и мы”, при всей любви к нему читателей и его большой популярности, так и не стал массовым изданием. И ─ что еще печальнее ─ по-видимому, никогда им не станет. Так что, сколь ни приятно звучит для уха сравнение с “Современником”, приходится признать, что оно нуждается в поправках. Ссылки на условия эмиграции многое объясняют, но вряд ли могут прибавить оптимизма^[11].

В эпоху перестройки и гласности в СССР журнал «Время и мы» постепенно перестал быть изданием «третьей волны» эмиграции. Само понятие «писатель-эмигрант» уходило в прошлое, привычным стало говорить о русских писателях, живущих за рубежом. «Время и мы» воспринимался как журнал либерально-демократического направления, близкий по своим идеологическим позициям «Новому миру» и «Знамени». Издание журнала продолжалось в Нью-Йорке еще десять лет; в 2003 году Виктор Перельман умер.

До распада СССР и отмены идеологической цензуры в 1991 году журнал «Время и мы», как и другие издания русской эмиграции, находился в спецхране и был запрещен. Тем не менее в небольших количествах он поступал в Россию по тайным каналам и пользовался среди оппозиционно настроенной столичной интеллигенции такой же популярностью, как и «Континент» В.Максимова. В настоящее время все номера журнала доступны для чтения в крупнейших публичных библиотеках Москвы и Петербурга, а также в некоммерческой электронной библиотеке «Вторая литература»: http://www.vtoraya-literatura.com.

Виктор ПЕРЕЛЬМАН «Его надо читать!..» О Фридрихе Горенштейне

В 1986 году, вскоре после выхода на русском языке в Германии в мюнхенском издательстве "Страна и мир" романа "Псалом", Фридрих Горенштейн побывал в Нью-Йорке, где на встречах с читателями его представляли два его издателя на Западе, оба жившие в то время в США, ─ Игорь Ефимов и Виктор Перельман, издававший журнал "Время и мы", в номере 42 которого в 1979 году впервые опубликован отрывок из "Искупления".

Статья издателя и  редактора журнала «Время и Мы»  Виктора Перельмана представляет собой стенограмму его вступительного слова на одной из таких встреч: Ф.Н. Горенштейн. Встреча с читателями. Часть 1. Нью-Йорк, 1986. Запись из архива  Юрия Борисовича фон Шлиппе, опубликована на сайте некоммерческой электронной библиотеке «Вторая литература». URL: https://vtoraya-literatura.com/publ_1264.html.

Его надо читать и тот, кто его читает, тот… Тот, кто читает или прочтет хоть одну из его фундаментальных вещей, тот уже никогда не утратит из своей памяти впечатления об этом авторе.

Мой коллега Игорь Ефимов довольно подробно рассказал о  его творческом пути, но в той степени подробно, в какой это было возможно, так сказать, в нашем кратком выступлении. Я только позволю себе сделать один, по-моему, очень важный комментарий к творчеству, к тому, что написал Фридрих Горенштейн и к его облику как писателя.

В связи с этим я немножко отклонюсь… Есть тут профессор Джон Глэд^[12] такой, в Мэрилендском университете, который берет телеинтервью или, скажем, видеоинтервью у русских писателей. Недавно он брал видеоинтервью у Владимира Максимова и Андрея Синявского. Вот такая, так сказать, дружественная компания: Синявский и Максимов.

Ну, как вы понимаете, разговор был очень острый и, в какой-то степени, очевидно, он не мог не коснуться Солженицына. И Максимов в данном случае защищая, в общем, Солженицына, в одном месте сказал о нем следующее (странную довольно вещь): «Я иногда высказывал Солженицыну всякие замечания, претензии, соображения о его творчестве и, в частности, у меня, ─ говорил Максимов, ─ возникает некое недоумение, когда я читаю многие произведения Солженицына. Одни написаны одним стилем ─ например, «Матренин двор», а другие его узлы ─ совсем другим». И далее Максимов говорит (я цитирую его): «Значит, есть что-то неподлинное у этого автора». Потом он говорил много очень хороших слов и так далее.

Я об этом вспомнил  вот почему: потому что у Горенштейна мы можем, а вернее, даже не можем уловить один, однообразный, постоянный, настойчивый стиль и почерк. Горенштейн совершенно многогранный писатель. Я бы сказал: уникально многогранный и поразительно многогранный. Искать у него какой-то единый стиль, только ему --">