Ги де Мопассан - Маркиз де Фюмроль

Ги де Мопассан Маркиз де Фюмроль

Верхом на стуле, держа в руке сигару и то неспешно затягиваясь, то выпуская облачко дыма, Роже де Турневиль повествовал кружку друзей.

...Письмо принесли, когда мы сидели за столом. Папа его вскрыл. Моего отца вы все хорошо знаете, знаете, что он почитает себя временно исполняющим обязанности французского монарха. Я его называю Дон Кихотом, потому что он двенадцать лет сражался с ветряной мельницей, сиречь с Республикой^[1], так толком и не зная, во имя кого — то ли Бурбонов, то ли Орлеанов. Нынче он грудью стоит только за Орлеанов по той простой причине, что только Орлеаны и остались^[2]. Так или иначе, отец почитает себя первейшим представителем дворянства во Франции, самым известным, самым влиятельным, главой партии. И поскольку сенаторский сан у него пожизненный, на троны окрестных королей он взирает как на установления весьма шаткие.

Ну, а матушка — она душа всех его верований, душа монархических и религиозных принципов, правая рука бога на земле, бич всех неблагонамеренных.

Итак, мы сидели за столом, когда принесли письмо. Папа вскрыл его, прочитал, потом, глядя на матушку, сказал:

— Твой брат на смертном одре.

Матушка побледнела. У нас не принято было говорить о дядюшке. Я даже ни разу его не видел. Знал понаслышке, что он вел и продолжает вести распутную жизнь. Прокутив все свое состояние с неисчислимым множеством женщин, он под конец ограничился двумя любовницами и поселился с ними в квартирке на улице Мучеников.

Бывший пэр Франции, бывший кавалерийский полковник, он, по утверждению молвы, не верил ни в бога, ни в черта. Таким образом, сомневаясь в существовании вечной жизни, он бессовестно злоупотреблял жизнью преходящей и стал незаживающей раной в сердце моей матери.

— Дайте мне прочесть, Поль, — сказала она.

Когда она прочитала письмо, его в свою очередь попросил я. Вот оно:

«Господин граф, я щитаю мой долг сапчить вам что ваш шурин маркиз де Фюмроль помирает. Может, вы захотите что-нибудь зделать, так не забудте, это я вас предупредила.

Преданная вам

Мелани».

— Тут надо что-то придумать, — неуверенно сказал папа. — При том положении, которое я занимаю, я обязан сделать все необходимое в последние минуты жизни вашего брата.

— Я пошлю сейчас за аббатом Пуавроном, и мы посоветуемся с ним, — сказала матушка. — Потом я поеду к брату — меня будут сопровождать аббат и Роже. А вы, Поль, останетесь дома. Вам нельзя себя компрометировать. Женщине и можно и должно идти на такие вещи. Другое дело политический деятель, да еще при вашем положении. Великодушнейший из ваших поступков окажется отличным козырем в руках у противников!

— Вы правы, — согласился отец. — Делайте, дорогая, как вам подскажет ваше внутреннее чувство.

Через четверть часа в гостиной уже появился аббат Пуаврон, и обстоятельства дела были изложены, проанализированы и обсуждены во всех мельчайших подробностях.

Если маркиз де Фюмроль, отпрыск одного из самых высокородных французских семейств, испустит дух, не прибегнув к помощи церкви, это, несомненно, нанесет тяжкий удар дворянству в целом и графу де Турневилю в частности. Какое торжество для вольнодумцев! Дрянные газетенки полгода будут трубить победу, социалистические листки изваляют имя моей матери в пошлости и грязи, имя моего отца также будет запятнано. Этого допустить нельзя.

Тут же было решено начать крестовый поход, и его главой был избран аббат Пуаврон — жирный опрятный человечек, от которого всегда попахивало духами, — истинный служитель бога в большой церкви с именитыми и состоятельными прихожанами.

Велели заложить ландо, и вот мы трое — матушка, священник и я — отправились исполнить наш христианский долг у смертного одра моего дядюшки.

Мы решили прежде всего поговорить с г-жой Мелани — сочинительницей письма и, по всей видимости, привратницей или служанкой дядюшки.

Ландо остановилось у семиэтажного дома, я в качестве лазутчика вошел в темный вестибюль и с великим трудом разыскал мрачную дыру, где обретался привратник. Этот субъект подозрительным взором оглядел меня с головы до ног.

— Скажите, любезный, в какой квартире живет госпожа Мелани? — спросил я.

— Такой не знаю.

— Но я получил от нее письмо.

— Ну и что из того? Я такой не знаю. Содержанка какая-нибудь?

— Нет, очевидно, служанка. Она просит о месте.

— Служанка?.. --">