Владимир Григорьевич Соколовский - Уникум Потеряева

Владимир Соколовский УНИКУМ ПОТЕРЯЕВА провинциальная идиллия

ЛИНИЯ ЖИЗНИ ИДЕТ ВДОЛЬ БУГОРКА ВЕНЕРЫ, ОБНИМАЯ ЕГО

Черный страшный орел, нависший над Мелитой Павловной Набуркиной, растопырив кривые костяные когти, вдруг в самом зените ее девичьего утреннего сна захохотал, закукарекал, и — разлился заливистой металлической дробью. Она подняла голову с подушки и огляделась. Тотчас на глаза снова попался орел. Привезенный некогда из Пятигорска курортным сувениром, он стоял наверху гардеробика, упрямо склонив кустарную каменную голову. Куда бы ни ставила его Набуркина — каждый раз по утрам казалось, что он смотрит на нее. «Надоел. Выброшу, дрянь,» — подумала хозяйка со стеснением в груди и, вздохнув, стала подниматься с обширной тахты. Включенное будильником радио мощным звуком толкнуло в спину, погнало мелкими шажками на кухню, браться за кофейник:

— Ой, ой, я крутой!

Приходи ко мне домой!

Нынче я не голубой!!..

Йи-и-и! У-у-у!! Кху-у-у!!!

Голос крякал и надседался.

— З-запади ты… — ворчала на кухне Набуркина. — Разорался, как черт. Крутой он… Ну и что за беда? Я тоже крутая.

Радио приспособил к будильнику один из недолговременных сожителей Мелиты, часовщик. Ходил, ходил, даже делал по хозяйству всякие такие вот полезные штуки, а в один прекрасный день просто исчез, как будто его и вообще никогда не было на свете. Она искала его по часовым мастерским, чтобы напомнить о долге и мужском достоинстве, но не могла найти. Оказалось, что он часовщиком нигде не работал, и даже в адресном бюро по своим данным не числился. Может быть, под обманчивой внешностью скрывался какой-нибудь чеченский лазутчик? Поистине чудесные дела. Словно вынырнул человек Ниоткуда, побыл энное время на Земле, и снова в это свое Ниоткуда и сгинул. Впрочем, с Мелитой Павловной такие дела случались и прежде, и она догадывалась, в чем дело, хоть и переживала иной раз очень тяжело. Коварство мужчин наводило мысли о ничтожестве и вырождении мужского племени вообще.

Зажурчал телефон. Набуркина дернулась от плиты, где колдовала над омлетом и кофейником.

— Бугорок Венеры, — мурлыкало в трубке, — у основания большого пальца. Этот бугорок символизирует чувственную любовь. Умеренно развитый — прекрасная любовь, стремление к высокому. А также любовь к ближнему, желание нравиться, утонченные манеры, любовь к детям. Чрезмерное развитие — необузданность, нервность, леность, кокетство, легкомыслие, бесстыдство, неограниченная порочность. Отсутствие — эгоизм, бездеятельность, истощенность организма тайными пороками и неограниченная преданность животно-чувственным страстям…

— Уй, Лизка! — завизжала Мелита Павловна. — Убью! Опять ты начала! Погоди чуточку, на кухне все убежало…

Лизоля Конычева, мастер шуток… Вообще же — давняя подружка, подружка-хохотушка. Образование — режиссер массовых зрелищ, не угодно ли? Знаток йоги, тайных чар. В последнее время Лиза давала намеки, что собирается вступить в некую то ли секту, то ли общество, то ли кружок, имеющий целью совершенствование тела и духа, и пыталась втянуть в это дело подругу. Но Набуркина была осторожна и не поддавалась, подозревая подругу в предрасположенности к козням. Так, однажды она нагло увела с вечеринки Мелитиного любовника, представительного мужчину. Впрочем, дело не в представительности, главное — сделано-то было на глазах у других, что называется, открытым текстом! Стыда не оберешься от таких подруг. Противная Лизка баба. Но полезная. Директор кинотеатра, куда давно уже не ходят люди. Ну да ведь и Бог с ними, кому они теперь нужны! Главное — помещение, а им при желании можно очень даже неплохо распорядиться. Все, все стараются войти в деловую жизнь, обрести независимое состояние. Взять хоть вот бывшего второго Лизкиного мужа — да кто бы мог подумать?! Бегал оборванцем-инженеришкой, потом — тренером по метанию молота; вдруг, откуда ни возьмись, вынырнул: секретарь областного комитета Партии народно-радикальных реформ! Выступает по телевизору! Выставляет кандидатуру! При печати, при кабинете! Сразу видно: мужичок стал деловым. Недаром Лизоля не теряет с ним связи.

— Ау, Лизонька! — вновь приникла к трубке Набуркина. — Ты моя милая, ты моя маковка. Представь себе, уже которую ночь снится этот проклятый орел. К чему бы это? Пошарь, пошарь по своему соннику.

— Минутку… Орел, орел… Птица --">