Владимир Владимирович Лорченков - Хора на выбывание

счете, понимаете?).

Но Юрий, словно ведомый великими противоречивыми силами, то затихал на год — полтора, глядя на мир в оцепенении, то, словно выпив стакан огня, кружил вихрь акций, манифестаций, шумных митингов и бешенных драк. Сейчас, — стоя на валуне посреди игрушечной Молдавии, — он отдавал себе отчет в том, что находится на стыке таких состояний. Внутри у него будто оборвалось. Словно шагнул с вышки в десятиметровую пустоту над хлорированной водой бассейна. Словно руку уже порезал, края раны разошлись, а кровь еще не потекла.

Юрий простер руку, и заговорил:

— Взгляни на меня, румынский народ! Да, румынский, потому что право называть себя теми, кто мы есть, мы, бессарабские румыны, выстрадали депортациями, голодом, оккупацией… Снова мы во власти красных дьяволов! Коммунисты у власти! Мир будто ослеп!

Коровы смотрели на него с недоумением.

Пастух, набивший трубку, сел под ивой, искоса глянув на сумасшедшего, разговаривающего со стадом, покурил, и улегся спать. Ведь все пастухи тоже немного сумасшедшие.

Юрий репетировал выступление на митинге до тех пор, пока солнце не утонуло в Днестре. Наутро пастухи вытащили его баграми, и, обсушив, отпустили с Богом. Так в Молдавии начался новый день.

ХХХХХХХХ

— Молчишь, — спросил президент Энгельса, и, не дождавшись ответа, чокнулся с Марксом. Тот, в отличие от Энгельса, глядел одобрительно.

— А как же, — поймав взгляд Маркса, — сказал президент, — Вино еще то! «Дионис», урожай 1988 года! Лучшего за последние тридцать лет не было.

В кабинет вошел советник по связям с общественностью.

— Ваше высокопревосходительство, — начал он, но президент Воронин перебил:

— Какое еще превосходительство?

— Ваше, — смутился советник, — Ваше высокопревосходительство. Официальное обращение к президенту республики Молдавия. Записано в Конституции.

Президент встал. Он сидел посреди небольшого архитектурного памятника: каменной скамейки, по краям которой скульптор установил гранитных Маркса и Энгельса. Раньше они сидели, обернувшись друг к другу, перед зданием парламента Молдавской ССР. Шутники постоянно ставили между ними бутылку водки. Тогда президент, — а в Советской Молдавии он был главой МВД, — постоянно требовал от подчиненных изловить злоумышленников. После обретения независимости памятник перенесли в глухой парк. Президент о классиках не забыл, — и после того, как в феврале 2001 года его партия коммунистов победила на выборах в парламент, а сам он стал возглавлять государство, — велел тайком принести памятник с Марксом и Энгельсом в свой рабочий кабинет.

— Если я стал президентом страны сумасшедших, — сказал он тогда жене, — как же я могу не быть сумасшедшим?

Энгельс и Маркс в кабинете освоились. Изредка президент с ними выпивал.

— Ну, и что же тебе от нас надо, — спросил он советника, — от нашего высокопревосходительства?

— Ваше высокопревосходительство, — торопливо заговорил советник, — в ближайшие дни оппозиция намечает проведение акций протеста. В центре города. Они могут принять характер неорганизованных. По данным Совета Безопасности, лидер оппозиции, Юрий Ро…

— А то я не знаю, кто у меня лидер оппозиции, — машинально отметил президент.

— ….Юрий Рошка уже разработал ряд мер, которые повлияют на продолжительность акций. Он намерен проводить их не меньше 2–3 месяцев. Повод — включение правящей партией русского языка в программу обучения молдавских школ.

— А то я не знаю, что Рошка лучше меня говорит по-русски, — поморщился президент.

— В частности, политтехнологи Рошки…

— А то я не знаю, что у нас в Молдавии политтехнологами и не пахнет?

— В частности, так называемые политтехнологи Рошки разработали ряд ассоциативных и очень обидных прозвищ первых лиц государства. Прозвища будут повторять на митингах регулярно.

— Прозвища, — оживился Воронин, — Ну, ну, подробнее?

— Премьер-министр Тарлев, — ранее директор шоколадной фабрики, — назван «Премьером-конфетой», «Шоколадкой», «Сладенький ты наш», «Премьер в шоколаде», «Ананас в шампанском», «Коричневый».

— Ананас, — смеялся президент, — ананас сладенький, ой, не могу…

— Спикер парламента Остапчук, — осторожно продолжал советник, — как вы знаете, руководила рестораном в Оргееве. Поэтому называть ее будут «Поварихой», «Буфетчицей», «Красным пищевиком», «Бабарихой»…

— Пищевик, — --">