Маруся Климова - Морские рассказы

ближайший порт и отправить ее туда. Не устраивать же на судне филиал родильного дома. Хорошо хоть она не успела разродиться, и мне вместе с докторишкой не пришлось изображать из себя акушера и санитарку и утирать ей пот со лба, а потом возиться с ее ублюдком. Думаю, что она все же родила, но в более подходящих для этого процесса условиях. А государство должно было платить за безответственное поведение Мартышки и тех, кто выпустил ее в рейс, в валюте. С тех пор я про Мартышку ничего не слышал.

ЧУДАЧОК

Этот случилось, когда я плавал четвертым. Мы шли тогда в Атлантику, рейс долгий и нудный. И у нас в команде один чудачок, матросик, стал вести себя как-то странно. Он ходил, и все сам с собой разговаривал, причем он был трезвый, никто, чтобы он пил, не видел. Ходил он по судну, ходил и себя по башке ключами постукивал, это, кажется, были ключи от его личной квартиры. Мы стали к нему присматриваться и видим — дело тухлое, что-то с ним не то. Кроме того, он и по ночам так же гулял, никто не видел, чтобы он спал. Он все свои обязанности забросил, только ходил и что-то бормотал. Я попросил докторишку, чтобы тот за ним понаблюдал, тот к нему присмотрелся и говорит: «Кажется, у него психическое расстройство. Его нужно срочно отправлять на берег. А пока постарайтесь его отловить и запереть в каюте, чтобы он чего не наделал.»

Никто особенно не хотел с ним связываться, ну там, скручивать его или еще там что, он же и так был здоровый, а сумасшедшие, говорят, вообще обладают дикой силой, он запросто мог кого-нибудь задушить. Ну я подготовил одну каюту, задраил там иллюминатор наглухо, чтобы он не смог его открыть, все опасные предметы оттуда убрал и решил его в эту каюту зазвать. Плохо еще было то, что он не сразу на голос реагировал. Зовешь его: «Коля! Коля!» — никакой реакции. Так раз десять надо было его позвать, чтобы он услышал, причем кричать громко я боялся, чтобы его не возбуждать, он и так вздрагивал от каждого шороха, а вот моего голоса, когда я его звал, не слышал. Странный чудачок.

Вообще, у моряков часто крыша едет, уж очень работа тяжелая. За границей, например, вообще считают, что, если ты проплавал пятнадцать лет, то ты психически ненормален, и тебя нужно лечить. Этот-то чудачок плавал всего только восемь лет, но видно, для него и это оказалось не по силам.

Ну все же мне удалось заманить его в ту каюту, уж не помню, под каким предлогом, но он туда зашел. А как только он там оказался, я сам вышел, а дверь за собой закрыл, и у двери поставил матросика, чтобы тот его охранял. Не помню почему, но дверь у той каюты не запиралась, ключа, что ли, не было, или замок был сломан, но только морячок должен был там стоять и ни на секунду не отлучаться. И я пошел стоять ходовую вахту. Отстоял, и перед тем, как лечь спать, надо, думаю, проведать моего психа. Прихожу и вижу такую картину — дверь в каюту нараспашку, никого ни в каюте, ни у каюты не наблюдается. Я сперва испугался и думаю: «А вдруг он моего матросика задушил, а труп под койку запихал?» Но тут вижу, идет мой матросик, довольный такой. Увидел меня и открытую дверь каюты и расстроился. А я ему говорю: «Где же вы это, товарищ вахтенный, прохлаждаетесь и почему оставили доверенный вам объект?» А он отвечает, что видел в замочную скважину, как тот прикорнул на койке и думал, что он заснул, и решил пойти чайку попить. Ну а тот, видно, сразу же убежал, потому что матросик, по его словам, отсутствовал не дольше пятнадцати минут.

Я, конечно, отправился искать беглеца. Там смотрю, там — нигде нет, поднялся на палубу, — смотрю, а он гуляет по надстройке. Я ему: «Коля! Коля! Иди сюда!» А он стоит в свете луны, волосы взъерошены, руку поднял, что-то крикнул и сиганул за борт в кильватерную струю. Ну все! Я дал сигнал мастеру, пароход остановили. Мы осуществили разворот по методу капитана Тимченко, пока то да се, искали его два часа, мастер ужасно матерился — ведь все на него, ему же отвечать — но никого не нашли. Видно, он сразу на дно камнем пошел. Помню, мы долго составляли отчет об этом происшествии и капитану как-то удалось отмазаться. Ну а тот, к счастью, был не женат, так что даже пенсию вдове пароходству выплачивать не пришлось.

ОХРАНА

У нас раньше любили всякие идиотские песенки про пиратов, вроде: «В флибустьерском дальнем синем море…» и так далее. Романтика голубых трасс, так сказать. А меня это так достало, что не скажешь. Болтаешься неделями в открытом море, и одна вода --">