Александр Анатольевич Трапезников - Новая история московских улиц

пистолет?

— Здесь, — похлопал по карману Забавин. Пустую кобуру он также продолжал носить под левым локтем, словно пятидесятилетний ребёнок. — Но я сейчас не о Разгуляе. Я о времени, которое мы прогуляли. О песочных и солнечных часах, которые остановились. Песок кончился, Солнце скрылось.

— Тогда надо… идти ещё за одной, — предложил сосед, следуя своей логике.

И они спустились вниз, на улицу, где находился ночной магазин. Вот тут-то и произошла эта почти драматическая история. На соседа, шедшего впереди, вдруг неожиданно набросились какие-то двое, и, ни слова не говоря, принялись избивать, словно так было и положено, так велит время. Забавин с некоторым опозданием вспомнил о своём перечном пистолете. Но зато уж заряды «олеорезина капсикума» стал посылать от всей души, не экономя. Стрелял он по-голливудски, развернув ладонь с пистолетом параллельно земле. Досталось всем троим: и отмороженным незнакомцам, и соседу-шофёру. В темноте трудно было разобрать цель. Так все трое и полегли на древней площади Разгуляй.

Соседа Забавин притащил на себе домой, а минут через десять тот пришёл в чувство. Потом «меткий стрелок» вспоминал, что порция красного перца досталась ещё и случайно пробегавшей мимо собаке, и даже пролетавшей вороне, и те, якобы, тоже попадали на землю; но это-то уж он, кажется, присочинил.

В третий и в последний раз Забавин применил оружие через полгода. В позднее время шла какая-то очередная подловатая телевизионная передача. Супруга с таксой сажали на даче картошку. Забавин же сидел у голубого экрана, пестуя свою ненависть к мордатому телеведущему. Когда же тот в очередной раз вызвал «к барьеру» записных пустомель, ярость Забавина достигла предела.

— Дуэль? — громко сказал он. — Извольте!

И начал разряжать остатки «олеорезина капсикума» в телеящик и мелькающие там фигурки. Пострадал ли кто конкретно от красного перца с площади Разгуляй, трудно сказать. Но сам Забавин не испытал ничего, кроме усталой радости. Очевидно, за эти полгода смесь в баллончике потеряла свою убойную силу, выветрилась. Правда, к концу передачи ведущий как-то нехорошо дергал головой. А на телевизионном экране ещё несколько дней держались ржавые пятна в разводах. Тоже ведь символ времени. Времени Разгуляй.

Терем-теремок или Преображенский вал

Эта история начиналась во времена дикого капитализма, а закончилась в наши дни, хотя какая формация сейчас — сказать трудно, должно быть, рублёво-успенская: успеть побольше рублей спилить, а там трава не гори. С огнём всё это и было связано. На Преображенском валу стоял дом, в котором случился пожар. Вообще-то, там были и другие дома, и даже более древние, в которых тоже периодически что-то возгоралось с более существенными последствиями: в 1812 году, например, языки пламени уничтожили почти 70 % всех московских зданий. Когда-то, ещё в тридцатых годах XVIII века, купцы-компанейщики, взявшие на откуп продажу водки (как и теперь), подняли на неё цену, а чтобы спиртное не провозилось в город вне застав, устроили вокруг всей Москвы деревянную стену. Но жители столицы значительную её часть мигом растащили на дрова. Тогда Москву обнесли земляным валом со рвом, вдоль которого постоянно ездила конная стража. Каждый участок вала имел местное название: Бутырский, Преображенский и так далее. Но таможенную функцию вал и заставы выполняли недолго, поскольку бороться с палёной водкой бессмысленно — это всё равно что дуть на Луну. Поэтому, с 1754 года внутренние таможни были отменены по всей России, а на московских заставах отставные солдаты проверяли лишь «подорожные». Если документы на право следования были в порядке — поднимали шлагбаум, пропуская экипаж или подводу. По проезжать под шлагбаумом было небезопасно, он частенько обрушивался вниз, даже если не везли никакой водки. Ещё Пушкин в «Дорожных жалобах», раздумывая над тем, откуда придёт к нему смерть, шутливо писал:

Иль чума меня подцепит,

Иль мороз окостенит,

Иль мне в лоб шлагбаум влепит

Непроворный инвалид.

С водкой наша история также сопряжена, а ещё и со шлагбаумом, потому что такова была фамилия-кличка главного персонажа. Захотелось ему побольше «зелени» срубить, а как — не знал. Это уже потом он стал палёное пойло гнать, а покуда промышлял мелочью, так, в райкоме комсомола отсиживался. Но тут школьный приятель Петя подвернулся, тоже какой-то --">