Владимир Шуля-Tабиб - Узбека

Владимир Шуля-Табиб

УЗБЕКА

Мы сидим на большой веранде Борькиного дома: я, Боб, коробка темного пива

«Хайникен» под столом.

Теплый сентябрьский вечер, оголтело трещат цикады, мы потягиваем ледяное пиво и

никак не можем наговориться - всего-то тридцать лет не виделись!

С Борькой мы однокашники по Военно-Медицинской Академии, и в те давние

курсантские времена снимали комнату на двоих в старом питерском доме неподалеку от

Литейного проспекта. И жили как бы в музее: на стенах картины - итальянских и

французских мастеров, подлинники, как горделиво уверяла хозяйка, в серванте сервиз

мейссенского фарфора – боже упаси не только тронуть, а неосторожно протопать рядом.

Военная судьба разбросала нас черт-те куда: Боб уехал в Баку, я – в Узбекистан, под

Ташкент, причем, очень ПОД: предгорья Чимгана, до ближайшего кишлака – 5 км.. Потом

появился в русском интернете сайт: « Одноклассники.» - оказалось, что уже более 10 лет мы

живѐм в 4-х часах езды: я – в Нью Йорке, он в Балтиморе. И хотя мы оба – лысые и толстые, давно уже не военные и не врачи, по-разному сложилась жизнь, однако,словно и не

расставались. Сидим, пьем, треплемся, как и тридцать с лишним лет назад. Вот только темы

уже далеко не те...

У Боба служба сложилась нормально: воевать не пришлось, бог миловал, закончил

психиатром в одном из госпиталей. Мне повезло меньше, зато есть теперь что рассказать.

- Слушай, Шуляк, ты же в Афгане был – как там на самом деле-то было? Вот тебе

лично? Газеты, я так понимаю, все врали?

- Само собой. Все врут. Думаешь, американцы пишут правду о войне в Ираке или в

том же Афгане? И очевидцы врут, не зря юристы говорят, что никто так не врѐт, как

очевидец. Каждый видел кусочек правды и уверен, что знает еѐ всю. Помнишь, у Бисмарка...

- Ага, «никогда так не врут, как перед половым актом, во время войны и после

охоты»! – засмеялся Боб. – Ври, твой черед! Как в суде: «Правду, всю правду, и ничего, кроме правды!»

- Нет, Боб, всю правду и я тебе не расскажу: есть вещи, о которых я сам себе приказал

забыть, больно мерзкие. И вообще: обо всѐм говорить – ночи не хватит.

- О’ кей! На Кавказе наши азеры да чечены тоже мусульмане, как они «любят» нас, я

по себе знаю. Интересно, а как ваши таджики-узбеки-казахи там воевали? Против

мусульман-то?

- Кто как. Хватало там всего: и героизма, и трусости, и мародерства, и воровства,как и

на любой войне. И самого обыкновенного идиотизма. Сам посуди: нашу Ферганскую

дивизию ВДВ, специально подготовленную для войны в горах да пустынях – мы на всяких

учениях цистерну пота пролили! –вдруг за пару месяцев до ввода войск в Афганистан

расформировали, а в Афган ввели Витебскую,которая ни малейшего понятия не имела обо

всех прелестях нашего азиатского бытия!

- Видимо, Штирлицы и в наших штабах попадаются, -хмыкнул Боб.

- Хрен их знает. Потом нашу десантно-штурмовую бригаду лепили из остатков

расформированной нашей Ферганской дивизии . Офицеров и солдат не хватало, набирали со

всего округа , не глядя на подготовку и прочее, абы штат заполнить.

- Знакомая картинка. Но я тебя о мусульманах спрашивал, как они воевали против

единоверцев.

- По всякому. Вот был у меня один интересный тип – узбек, к тому же военный врач, как и мы с тобой.

- Были когда-то,- вставил Боб.

- Так вот, когда появился этот « десантник», мы с моим другом Вовкой Харламовым

просто рухнули: невысокий коренастый толстяк – узбек (как сказал Вовка: «Косая сажень в

животе»). Широкое скуластое лицо, узкие маслянисто-чѐрные глаза, типично восточная

сладко-неискренняя улыбочка, крупный, с горбинкой, нос, утиная походка. Доложил: