Ольга Борисовна Литаврина - Синдром мотылька (сборник)

Ольга Литаврина

Синдром мотылька

Глава 1 Длинные дни, бессонные ночи

Итак, это Красково. «Звездочка». Реабилитационный центр Вениамина Ерохина.

И мы снова здесь, Венька – Вениамин Ерохин – по должности, а я – Кирилл Сотников – на восстановлении после автомобильной аварии, так грубо прерванном моим похищением и последующими событиями на Крымском мосту. Нас – вернее, меня одного – опять прибило к «Берегу разбитых сердец», как я про себя называю «Звездочку».

Помимо переломов, тяжелое шоковое состояние, в котором я был сюда доставлен, нуждалось – и нуждается! – в длительном квалифицированном уходе. Счастье еще, что к Веньке, в силу специфики Центра, попадают пациенты и в коме, и с потерей памяти – здесь все это всего лишь обычный рабочий момент. Если б не его лицензия, пришлось бы мне возвращаться в покинутую (помимо воли) 36-ю больничку.

Или еще хуже – в медблок СИЗО!

Хотя уникальный документ – послание Анжелки Янович – полностью снял с меня подозрение в убийстве моего коллеги Дениса Забродина и вновь сделал обычным гражданином с соответствующим анамнезом в истории болезни…

Конечно, придя в себя, я ринулся, было, узнать о судьбе Янки и помочь ей – но куда там!

Ероха рассказал, что, невзирая на поднятый СМИ скандал вокруг этого происшествия, даже ее тела, как это ни странно, так пока и не нашли в Москве-реке. Как в рассказе Бунина: дыхание ее горькой любви случайно донеслось к нам из ее детства – а потом бесследно и легко растворилось в сыром воздухе поздней московской осени.

И только мы с Вэном могли помянуть ее – так же как Заброду, как Златовласку и Стаса, там, на скамье под старыми елями, возле стола, где сквозь любую краску проступали неистребимые наши инициалы…

А дальше потянулись «сроки реабилитации» – длинные дни и бессонные ночи, изматывающие мучительными вопросами. Почему именно Деньке, Денису Забродину, выпала столь нелегкая судьба? Почему так отчаянно запуталась жизнь умненькой и хорошенькой девочки, с детства тянувшейся к солнцу, как цветок шиповника под грязным забором? Почему во всем этом так безнадежно увяз я? Почему в моей жизни опять появилась Иринка Забродина, наконец?

Ответов не находилось, я увязал в этом все глубже и, наверно, совсем бы пропал, и тогда Венька придумал способ отвлечь меня от подступающей «душевной комы». Он поручил мне разобрать свои архивы. В книжных шкафах его кабинета хранились творения пациентов – рисунки, картины и даже литературные опусы.

Сначала работа эта показалась мне довольно скучной и рутинной, но неожиданно попавшая на глаза рукопись заставила ощутить себя в гуще увлекательного расследования. Только криминал здесь таился от мира в человеческих душах, а потери и утраты оставались невидимыми и казались поначалу не смертельными.

Правда, только поначалу…

Глава 2 Общая тетрадь

Я держал в руках толстую, несколько потрепанную общую тетрадь, на обложке которой крупными буквами было начертано: «Синдром Майкла Джексона».

Сначала я и не знал, кто таков, этот Венькин пациент – Вадим Волокушин. Потом вспомнил…

Привожу записи Волокушина дословно. Что это – письмо, заметки, последняя исповедь? Во всяком случае – интересный человеческий документ, так сказать, попытка исповеди. Или сеансов психоанализа в разговоре с гипотетическим собеседником. Ясно одно – мне уже не оторваться от них, пока не дочитаю до конца.

Итак:

…Шесть доз. Осталось шесть доз. Ровно на шесть дней обычной жизни. А связной все еще вне зоны доступа. Если не выйду на другого – я приговорен.

Как странно! Как будто бы я инвалид, раковый больной, «спидник», наконец! Причем в самой тяжелой, запущенной форме. И это я – преуспевающий деляга пятидесяти лет от роду. Два раза в год я восстанавливаюсь в Европе, занимаюсь в самом престижном московском фитнесе. Словом, выгляжу так, что на сайте «Одноклассники» меня опознали все бывшие первоклашки. Те, кому на выпускном мы – старшеклассники – раздавали подарки!

И только ты, Венич, друг мой Ерохин, знаешь почти все. Это у тебя я втайне от всех проходил последний курс реабилитации.

Правда, ты поверил, что курс мне помог. А это значит, что ты знаешь уже не все. А значит, все знаю только я сам. И эту писульку ты, друг, не показывай ни моей жене, ни дочуре. И вообще – постарайся оформить сердечную недостаточность, ладно? Не нужно бросать тень на них – тех, за кого я намерен отвечать до конца. --">